JК
Для добавления закладки необходимо войти на сайт или пройти простую регистрацию.
Шестая книга судьбы :: Курылев Олег
Страница: 3 из 716Что еще?
Карел ослабил узел галстука и после глубокого вздоха (или выдоха) почти шепотом произнес:
– Объект попал в прошлое.
– Что? Говорите громче.
– Объект, вернее его копия, оказался в той же самой точке пространства, но хронопортировался на девятнадцать лет в прошлое, – громко, на этот раз почти отчеканил Карел.
– Это я уже понял. Точнее. Время!
– Второе февраля 1943 года, восемнадцать часов сорок четыре минуты пополудни по местному времени.
– По местному, это по какому? – язвительно спросил Септимус.
– По мюнхенскому. Оно же берлинское. Объект попал, вернее, остался там же в Мюнхене, провалившись в февраль сорок третьего.
Наступило тягостное молчание. Все уткнулись в помигивающие панели перед собой. Только Карел сидел прямо и смотрел на президента академии. Ему уже нечего было терять.
– Та-а-ак, – протянул Септимус. – Попали, что называется, в самое яблочко. Не кулинарную книгу, не сказки братьев Гримм или, скажем, липовый отчет вашего отдела за прошлый год, а именно этого Шнайдера. Да еще не куда-нибудь, а в Мюнхен в середину войны! Это что, нарочно?
Септимус, кряхтя, стал выбираться из кресла. Эта операция заняла секунд тридцать, в течение которых тишину нарушало только его кряхтение да нервное покашливание кого-то из присутствующих. Как всегда, на президенте был старомодный костюм неизменного черного цвета, белая рубашка и тоненький галстук, узел которого никто никогда не видел.
Карел ослабил узел галстука и после глубокого вздоха (или выдоха) почти шепотом произнес:
– Объект попал в прошлое.
– Что? Говорите громче.
– Объект, вернее его копия, оказался в той же самой точке пространства, но хронопортировался на девятнадцать лет в прошлое, – громко, на этот раз почти отчеканил Карел.
– Это я уже понял. Точнее. Время!
– Второе февраля 1943 года, восемнадцать часов сорок четыре минуты пополудни по местному времени.
– По местному, это по какому? – язвительно спросил Септимус.
– По мюнхенскому. Оно же берлинское. Объект попал, вернее, остался там же в Мюнхене, провалившись в февраль сорок третьего.
Наступило тягостное молчание. Все уткнулись в помигивающие панели перед собой. Только Карел сидел прямо и смотрел на президента академии. Ему уже нечего было терять.
– Та-а-ак, – протянул Септимус. – Попали, что называется, в самое яблочко. Не кулинарную книгу, не сказки братьев Гримм или, скажем, липовый отчет вашего отдела за прошлый год, а именно этого Шнайдера. Да еще не куда-нибудь, а в Мюнхен в середину войны! Это что, нарочно?
Септимус, кряхтя, стал выбираться из кресла. Эта операция заняла секунд тридцать, в течение которых тишину нарушало только его кряхтение да нервное покашливание кого-то из присутствующих. Как всегда, на президенте был старомодный костюм неизменного черного цвета, белая рубашка и тоненький галстук, узел которого никто никогда не видел.