JК
Монаший капюшон :: Питерс Эллис
Страница: 20 из 289А брат Петр ходит чернее тучи, возится со своими горшками и все ворчит и грозится. Дескать, ежели приор и впрямь займет аббатские покои, так он ему болиголову не пожалеет, чтобы тот быстренько убрался восвояси, очистив помещение для настоящего хозяина.
Кадфаэль живо представил себе эту картину. Брат Петр давно служил у аббата поваром. Черноволосый, с горящими глазами, родился он где-то в глухомани, неподалеку от шотландской границы, и был невоздержан на язык, однако его пылкие заявления мало кто принимал всерьез — может быть, до поры до времени.
— Брат Петр частенько говорит такое, о чем лучше бы помолчать, но ты ведь знаешь, что он и мухи не обидит. И коли он главный повар, то все равно будет готовить блюда для аббатского стола, кто бы за ним ни сидел. Это его работа, да больше он ничего и не умеет.
— Будет-то будет, да только без радости, — убежденно возразил Марк.
Спору нет, монахи были потрясены случившимся, однако порядок в стенах обители был столь отменно налажен, что всякий брат, — по нраву ему это или нет, — все равно будет неукоснительно исполнять все, что ему положено.
— Ничего, аббат Хериберт еще вернется, восстановят его в должности, — размечтался Марк, принимая желаемое за действительное, — то-то у приора глаза на лоб полезут.
Марк представил себе величественное лицо Роберта с выпученными, как у лягушки, глазами и рассмеялся. У Кадфаэля не хватило духу побранить юношу, он и сам едва сдержал смех.
Кадфаэль живо представил себе эту картину. Брат Петр давно служил у аббата поваром. Черноволосый, с горящими глазами, родился он где-то в глухомани, неподалеку от шотландской границы, и был невоздержан на язык, однако его пылкие заявления мало кто принимал всерьез — может быть, до поры до времени.
— Брат Петр частенько говорит такое, о чем лучше бы помолчать, но ты ведь знаешь, что он и мухи не обидит. И коли он главный повар, то все равно будет готовить блюда для аббатского стола, кто бы за ним ни сидел. Это его работа, да больше он ничего и не умеет.
— Будет-то будет, да только без радости, — убежденно возразил Марк.
Спору нет, монахи были потрясены случившимся, однако порядок в стенах обители был столь отменно налажен, что всякий брат, — по нраву ему это или нет, — все равно будет неукоснительно исполнять все, что ему положено.
— Ничего, аббат Хериберт еще вернется, восстановят его в должности, — размечтался Марк, принимая желаемое за действительное, — то-то у приора глаза на лоб полезут.
Марк представил себе величественное лицо Роберта с выпученными, как у лягушки, глазами и рассмеялся. У Кадфаэля не хватило духу побранить юношу, он и сам едва сдержал смех.