Монаший капюшон   ::   Питерс Эллис

Когда человеку перевалит за шестьдесят, перемены его уже не радуют.

— Такие, во всяком случае, точно не радуют, — грустно признал Эдмунд. — Многие и не подозревали, как дорог им Хериберт, пока не ощутили потерю.

— Так ты думаешь, мы его потеряли?

— Боюсь, что, скорее всего, это так. Стефан-то вряд ли затаил зло на аббата, но он во всем будет потворствовать легату, чтобы только сохранить расположение папы. А легату, который явился сюда переустраивать церковь и наделен для того всей полнотой власти, Хериберт едва ли сумеет потрафить. Может, Стефан, осерчав, и высказывался нелестно об аббате, но решать судьбу Хериберта будет не он, а Альберик Остийский, а тот, скорее всего, сочтет, что наш добрый маленький пастырь слишком мягок по натуре для своего сана, — удрученно заключил Эдмунд и добавил: — Я бы прихватил еще горшочек с мазью, что заживляет язвы. Бедный брат Адриан — и за что ему это наказание!

— Видать, сильно его припекло, — сочувственно промолвил Кадфаэль.

— Кожа да кости, просто как скелет! Он уже и есть-то почти не может. Увядает, как лист.

— Смотри, если что, сразу посылай за мной. Я здесь не для того, чтобы бить баклуши, и всегда рад помочь. А вот и то, что тебе надо. На сей раз этот бальзам посильнее будет, я в него побольше богородичной травки добавил.

Брат Эдмунд спрятал склянку и горшочек в свою суму и задумался, потирая пальцами острый подбородок, не забыл ли он еще чего-нибудь.

Неожиданно от двери пахнуло холодом.