Монастырь   ::   Ширянов Баян

– Так, – Лакшин хлопнул по ладони свернутой в трубочку тетрадью убиенного Гладышева, – Ты, Жбан немедленно приведи ко мне Сапрунова. А ты, Володя, помоги ДПНК.

– Сам знаю… – проговорил Тощий таким тоном, что с одной стороны он, вроде бы как и огрызался, но с другой – в ней не было достаточной агрессивности, чтобы посчитать ее неуважительной по отношению к начальству.

Пройдя мимо уже собирающихся во дворе зеков и игнорируя бросаемые на него угрюмые взгляды, Лакшин прошел в свой кабинет и, в ожидании очередного визита, стал изучать остатки дневника.

Впрочем, исследовать было практически нечего. Майор методично просмотрел каждый листок и ничего, кроме цифр не обнаружил. Зато на самой первой странице остались какие-то отпечатки. Очевидно, покойный, когда заполнял 33-ю страницу, находился в сильном волнении и слишком сильно нажимал на ручку.

Поднеся тетрадь к настольной лампе, Игнат Федорович наклонил бумажный лист так, чтобы скользящий свет вырисовал все неровности. Появившийся текст разобрать было практически невозможно, но Лакшин обратил внимание на одну глубокую борозду, след подчеркивания. Фраза над ней прочитывалась достаточно четко: «Я вошел в стену!»

Кум глубоко вздохнул. Теперь вопрос стоял не в том, есть ли те тайные ходы, о которых так упорно судачили зеки, а в том, как их обнаружить. Причем, несомненно, кто-то уже является обладателем этой тайны. И, судя по тому, как ревностно он ее охраняет, вычислить обычными способами этого деятеля, или деятелей, будет весьма непросто.