JК
Московский душегуб :: Афанасьев Анатолий
Страница: 341 из 458Гони бабки. Или уматывай!
Первое неожиданное препятствие Фомкин преодолел с честью. Порылся в кармашке куртки (заначка!) и достал две сложенные конвертиком пятидесятитысячные ассигнации.
– Вот все, что имею. На старость копил.
Деньги охранник принял с какой-то детской стыдливостью, развернул, разгладил на ладони и вдруг так рассвирепел, что Фомкина бычьим взглядом отбросило к стене.
– Ты что же, погань, милостыню подаешь?!
– Никак нет! – взмолился Фомкин. – Остальные у Петрухи займу. Отдам, когда уйду. Честное слово!
Митька уселся с ним в лифт и доставил на четвертый этаж. Но все никак не мог успокоиться.
– Нельзя с вами по-хорошему, с поганками, – бормотал ожесточенно. – Делаешь одолжение, рискуешь карьерой, вы там бабу будете накачивать, и все, выходит, на халяву. Ну жлобы! Ну сволота!
– Понадеялся на земляка. Извини, брат.
– Не затевайся надолго. Через сорок минут хозяин вернется.
– В крайнем случае Петруша в чулане схоронит.
Попозже выпустит.
– За каждую минуту простоя – полтинник! – предупредил громила, сплюнув Фомкину на ботинок.
Петруша впустил, не дожидаясь звонка, видно стерег под дверью. Был он взбудоражен и мелко трясся, то ли от страха, то ли от возбуждения. Запер дверь и потянул Фомкина за руку куда-то в темноту.
– Не желает тебя видеть, – горячечно забурчал в ухо. – Я сказал, друг, родич, гинеколог – ни в какую!
Грозит шефу пожаловаться.
Первое неожиданное препятствие Фомкин преодолел с честью. Порылся в кармашке куртки (заначка!) и достал две сложенные конвертиком пятидесятитысячные ассигнации.
– Вот все, что имею. На старость копил.
Деньги охранник принял с какой-то детской стыдливостью, развернул, разгладил на ладони и вдруг так рассвирепел, что Фомкина бычьим взглядом отбросило к стене.
– Ты что же, погань, милостыню подаешь?!
– Никак нет! – взмолился Фомкин. – Остальные у Петрухи займу. Отдам, когда уйду. Честное слово!
Митька уселся с ним в лифт и доставил на четвертый этаж. Но все никак не мог успокоиться.
– Нельзя с вами по-хорошему, с поганками, – бормотал ожесточенно. – Делаешь одолжение, рискуешь карьерой, вы там бабу будете накачивать, и все, выходит, на халяву. Ну жлобы! Ну сволота!
– Понадеялся на земляка. Извини, брат.
– Не затевайся надолго. Через сорок минут хозяин вернется.
– В крайнем случае Петруша в чулане схоронит.
Попозже выпустит.
– За каждую минуту простоя – полтинник! – предупредил громила, сплюнув Фомкину на ботинок.
Петруша впустил, не дожидаясь звонка, видно стерег под дверью. Был он взбудоражен и мелко трясся, то ли от страха, то ли от возбуждения. Запер дверь и потянул Фомкина за руку куда-то в темноту.
– Не желает тебя видеть, – горячечно забурчал в ухо. – Я сказал, друг, родич, гинеколог – ни в какую!
Грозит шефу пожаловаться.