JК
Московский душегуб :: Афанасьев Анатолий
Страница: 342 из 458Чего делать?
– Теперь только вперед, – ответил Фомкин. – До победного конца. Ну-ка отвори пасть.
– Чего?
– Открой пасть, говорю. Витамину дам, для аромата. Американская штучка по лицензии. Бабы не выдерживают.
Машинально Петруша разинул рот, Фомкин сунул туда парализующую ампулу. Сгоряча бандит хрумкнул – и мгновенно обмяк, повалился Коле на руки, и тот заботливо опустил его на пол. Далеко шагнула наука: желатиновая карамелька – и три часа отключки. Но не из Штатов гостинец – из заповедных лабораторий КГБ.
Фомкин прислушался – тишина. Заглянул в одну комнату, в другую, побывал на кухне – никого. Прошел через роскошно меблированную гостиную, толкнулся еще в одну дверь – заперто. Машу Копейщикову обнаружил в спальне. Фомкин предстал перед ней улыбающийся, с букетом роз, но и женщина ждала его во всеоружии – голая и с пушкой в руке. Вольно расположилась на широкой, с изумрудным покрывалом кровати и ствол навела в живот. Палец на спусковой "собачке".
Голос у Маши хриплый, выразительный:
– Присаживайся, голубок. Но без резких движений.
Фомкин в прикидках обмозговывал и такой оборот событий, но в более пристойном варианте.
– Мадам! – воскликнул, прикрывая ладонью глаза. – Поражен, повержен! Вполне понимаю Петрушу.
Как устоять против такой красотищи.
– Кривляться будешь на шампуре! Сядь, говорю, и замри!
Фомкин опустился на стул, букет на колени.
– Теперь только вперед, – ответил Фомкин. – До победного конца. Ну-ка отвори пасть.
– Чего?
– Открой пасть, говорю. Витамину дам, для аромата. Американская штучка по лицензии. Бабы не выдерживают.
Машинально Петруша разинул рот, Фомкин сунул туда парализующую ампулу. Сгоряча бандит хрумкнул – и мгновенно обмяк, повалился Коле на руки, и тот заботливо опустил его на пол. Далеко шагнула наука: желатиновая карамелька – и три часа отключки. Но не из Штатов гостинец – из заповедных лабораторий КГБ.
Фомкин прислушался – тишина. Заглянул в одну комнату, в другую, побывал на кухне – никого. Прошел через роскошно меблированную гостиную, толкнулся еще в одну дверь – заперто. Машу Копейщикову обнаружил в спальне. Фомкин предстал перед ней улыбающийся, с букетом роз, но и женщина ждала его во всеоружии – голая и с пушкой в руке. Вольно расположилась на широкой, с изумрудным покрывалом кровати и ствол навела в живот. Палец на спусковой "собачке".
Голос у Маши хриплый, выразительный:
– Присаживайся, голубок. Но без резких движений.
Фомкин в прикидках обмозговывал и такой оборот событий, но в более пристойном варианте.
– Мадам! – воскликнул, прикрывая ладонью глаза. – Поражен, повержен! Вполне понимаю Петрушу.
Как устоять против такой красотищи.
– Кривляться будешь на шампуре! Сядь, говорю, и замри!
Фомкин опустился на стул, букет на колени.