JК
Московский душегуб :: Афанасьев Анатолий
Страница: 8 из 458Все-таки у нас сегодня праздник. Мы с тобой как бы вроде молодожены.
Лошакова немного обеспокоило ее вольное поведение в его доме и то, как она вдруг начала командовать.
Он был очень чувствителен к женским интонациям.
Сразу возникла в памяти Людмила с ее вечным брюзжанием. Но он отогнал дурные мысли. Сейчас не время было спорить. Его скрутила черная похоть. То ли сказалось долгое воздержание, то ли судьба его искушала, но когда он натыкался взглядом на круглые Викины коленки, на ее энергичные бедра, на туго прыгающие под рубашкой грудки, в голове что-то подозрительно разбухало, будто перед инсультом.
По долгом размышлении он добавил к шампанскому бутылку армянского коньяка и пару бутылок пива, хотя одно никак не шло к другому. В кондитерском отделе купил большой кремовый торт и коробку шоколадных конфет. Нервный клинч, сковавший его естество, настраивал на решительные мужские действия, чему он сам отчасти удивлялся. "Напою, – думал он, – и точка!"
В прихожей оглядел себя в зеркале: волевое, умное лицо интеллигента в третьем поколении. Взгляд как у лунатика.
Вика плескалась в ванной, что-то там напевала, кажется, из "Биллов". Он накрыл стол, откупорил бутылку коньяка. Нарезал ветчины, сыра. Закурил и терпеливо ждал.
Из ванной Вика выпорхнула в его пижамной куртке, доходившей ей до колен. Плюхнулась на стул, стыдливо запахнувшись до шеи. Лицо, облепленное темными локонами, сияло чистой негой.
Лошакова немного обеспокоило ее вольное поведение в его доме и то, как она вдруг начала командовать.
Он был очень чувствителен к женским интонациям.
Сразу возникла в памяти Людмила с ее вечным брюзжанием. Но он отогнал дурные мысли. Сейчас не время было спорить. Его скрутила черная похоть. То ли сказалось долгое воздержание, то ли судьба его искушала, но когда он натыкался взглядом на круглые Викины коленки, на ее энергичные бедра, на туго прыгающие под рубашкой грудки, в голове что-то подозрительно разбухало, будто перед инсультом.
По долгом размышлении он добавил к шампанскому бутылку армянского коньяка и пару бутылок пива, хотя одно никак не шло к другому. В кондитерском отделе купил большой кремовый торт и коробку шоколадных конфет. Нервный клинч, сковавший его естество, настраивал на решительные мужские действия, чему он сам отчасти удивлялся. "Напою, – думал он, – и точка!"
В прихожей оглядел себя в зеркале: волевое, умное лицо интеллигента в третьем поколении. Взгляд как у лунатика.
Вика плескалась в ванной, что-то там напевала, кажется, из "Биллов". Он накрыл стол, откупорил бутылку коньяка. Нарезал ветчины, сыра. Закурил и терпеливо ждал.
Из ванной Вика выпорхнула в его пижамной куртке, доходившей ей до колен. Плюхнулась на стул, стыдливо запахнувшись до шеи. Лицо, облепленное темными локонами, сияло чистой негой.