Сложи так   ::   Абрамов Сергей

Ан нет, когда мы этак к концу пятого дня все же вышлина соединение с дивизией, где повзводно, где поодиночке, смотрю - Ягодкин впереди меж кочек лежит, от "мессеров" прячется. Только странно очень: мы насквозь мокрые, а он сухой, чуток лишь в торфяной грязи плащ-палатку с передка да с плечей и штаны на коленях вымазал. Ну а когда "мессеры" ушли, я и подполз к Михайле, сел рядышком. Смотрю вблизи, - а глаз у меня стреляный, примечающий, - он и совсем сухой, словно где-то в палатке у печки обсыхал. "Откуда, - говорю, - ты взялся, пять дней по этой мокрятине топаем, а тебя нет да нет?" - "А я не уходил никуда, - говорит, - я тут все время с вами бок о бок иду. Поотстал немного, правда, ну а потом нагнал. Ведь десант-то мы все-таки обошли". А я ему в ответ, не по фене, конечно, по фене он не понимает, мол, брось мне врать, мы все до нитки промокли, а ты сухонький да чистенький. В плену ты был, милок, может, взяли тебя, а может, и сам пришел, только сейчас тебя обратно подбросили. И для чего, тоже понятно. Наш политрук сразу тебя раскусит, да и шлепнет здесь же за милую душу. Взвизгнул Михайла, именно взвизгнул, а не крикнул, и за автомат. Только вырвал я у него автомат, да и прикладом ему два зуба выбил. "Вот я тебя и без политрука шлепну", - говорю. А он в слезы: как дите ревет. "Ну, взяли, - говорит, - с меня подписку, Клюев, силком взяли. Попал я им в лапы, струсил, честно говорю, струсил. А им-то всего и надо: бумажку подмахнуть. Так что мне - подписи, что ли, жалко? Я ведь не обязан им служить. Я лучше родине послужу".