JК
Смертоносная Зима :: Асприн Роберт
Страница: 333 из 390- И он будеттаким когда-нибудь... - обратилась она к Ишад, ее глаза сияли в свете наступающего дня.
- Не будучи богиней, - ответила Ишад, - я бы не стала говорить такого. - Она остановилась у небольших ворот, открыла их. - Здесь граница. Проверьте себя еще раз. И будьте осторожны при переходе.
- Но так будет, - сказала Мрига, когда сначала Сивени, а затем Харран прошли через ворота и серебряный день влился вслед за ними в заросший задний двор дома Ишад.
На деревьях распустились белые цветы, холодный речной воздух потеплел, как будто весна и лето рука об руку вошли в этот двор. Черные птички на деревьях посмотрели вниз, одна из них открыла клюв и начала петь голосом глубоким и сладким, как ночь и любовь. Увядший розовый куст расправил листья и покрылся бутонами всевозможных цветов: ослепительно белыми, красными, как вечерняя любовь, несравненно голубыми, цвета серебра, розовыми, фиолетовыми, зелеными и даже черными.
- Вот оно, - показала Мрига, пока Ишад замерла у ворот и смотрела через них в холодном изумлении. - Пробуждающийся мир не нуждается в том, чтобы быть таким, как раньше. И вы тоже. Вы можете измениться. Вы можете быть той же, как теперь, и даже еще...
Ишад молча внимала тому, что свет, серебряное утро, всепобеждающая радость, разлитая в воздухе, делали с ней. Она долго смотрела вдаль, а затем подняла свои руки и пристально посмотрелась в них, как в зеркало. А когда наконец опустила, произнесла, спокойная, как всегда:
- Я предпочитаю свой путь.
- Не будучи богиней, - ответила Ишад, - я бы не стала говорить такого. - Она остановилась у небольших ворот, открыла их. - Здесь граница. Проверьте себя еще раз. И будьте осторожны при переходе.
- Но так будет, - сказала Мрига, когда сначала Сивени, а затем Харран прошли через ворота и серебряный день влился вслед за ними в заросший задний двор дома Ишад.
На деревьях распустились белые цветы, холодный речной воздух потеплел, как будто весна и лето рука об руку вошли в этот двор. Черные птички на деревьях посмотрели вниз, одна из них открыла клюв и начала петь голосом глубоким и сладким, как ночь и любовь. Увядший розовый куст расправил листья и покрылся бутонами всевозможных цветов: ослепительно белыми, красными, как вечерняя любовь, несравненно голубыми, цвета серебра, розовыми, фиолетовыми, зелеными и даже черными.
- Вот оно, - показала Мрига, пока Ишад замерла у ворот и смотрела через них в холодном изумлении. - Пробуждающийся мир не нуждается в том, чтобы быть таким, как раньше. И вы тоже. Вы можете измениться. Вы можете быть той же, как теперь, и даже еще...
Ишад молча внимала тому, что свет, серебряное утро, всепобеждающая радость, разлитая в воздухе, делали с ней. Она долго смотрела вдаль, а затем подняла свои руки и пристально посмотрелась в них, как в зеркало. А когда наконец опустила, произнесла, спокойная, как всегда:
- Я предпочитаю свой путь.