Сонник Инверсанта   ::   Щупов Андрей

Двор был на месте, и на прежнем углу покоилась легендарная урна, а вот мой подъезд — с родной тетушкой и кооперативной двухкомнатной квартирой, с соседями и собаками, с кошками и исписанными вдоль и поперек стенами — почему-то отсутствовал. Это не просто повергало в уныние, это било наотмашь — тяжело, почти нокаутирующе. Наверное, добрых полчаса я просидел на скамейке, не вставая. Так инфарктники на прогулке пережидают сердечные спазмы. Вероятно, и я пережидал свой собственный.

Из ближайшего подъезда, распахнув двери, на ступени вышла уборщица, громыхнув ведрами, принялась гладить бетон шваброй. Я слышал, как вполголоса она бормочет что-то про свою пенсию, про пьющего стервеца племянника, про десятки других напастей. Странно, но ее тарабарщину я понимал практически полностью, хотя с языком наблюдалась та же беда. Слова, ударения — все дьявольским образом было перемешано, и лишь интонации доносили до меня смысл произносимого.

Лет уборщице было немало, и откровенно хотелось бабулю пожалеть. Но как жалеть людей, чтобы их не обидеть? И можно ли жалеть тому, кто сам нуждается в жалости? «Дайте мне точку опоры! — плакался старенький Архимед. — Ну, дайте же, гады!..» Я с готовностью повторил бы за ним то же самое. Ведь не сорняк же я из дедушкиной грядки, не бомж и не тупица-второгодник! Какой, скажите, мне локоть грызть, если корешки болтаются в воздухе и если вместо привычной гидропоники вокруг сквозняк и голимый бред?…

Словно подслушав мои мысли, действительность разразилась громовым хохотом. Вздрогнув, я не сразу сообразил, что это лает на детишек дворовой пес.