JК
Сонник Инверсанта :: Щупов Андрей
Страница: 84 из 107Вот и захотелось чуточку опечалиться, озадачить себя маленьким вопросом: плохой я человек или хороший? Потому что, если хороший, то не совсем понятно — почему на меня свалились все эти напасти? А если плохой, то что же такого ужасного я совершил?
Впрочем, проступков в моей жизни хватало. Те же учителя количеством не менее дюжины не раз и не два заявляли, что перед ними не просто маленький забияка, но самый настоящий садист. К слову сказать, искомые садистские наклонности во мне усматривали многие люди, хотя за все свои отроческие годы я не придушил ни одной кошки, не расстрелял из рогатки ни одного голубя и ни одного воробья. Я и на крики учителей предпочитал отвечать скорбным молчанием, отчего их начинало попросту трясти. Они срывались на визг, размахивали в воздухе указками и кулаками, а я продолжал безмолвно глазеть на них, что, вероятно, истолковывалось, как хамство высшего пилотажа.
Был случай, когда уже в студенчестве, нас за какую-то чепуху принялся разносить руководитель практики. Все дружно отпирались, кое-кто откровенно посмеивался, я же молчал и просто глядел на инженера, что довело его до высшей степени накала. Остановившись напротив меня и опасно раскрасневшись, он принялся читать мне мораль — да так грозно, что я почти уверился в скорой потасовке. Помню, даже мои друзья были крайне удивлены, что из всех студентов инженер выделил именно меня — самого скромного и молчаливого. Хотя, возможно, в чем-то он был прав. Не удостаивать собрата ответом — тоже по-своему жестоко.
Впрочем, проступков в моей жизни хватало. Те же учителя количеством не менее дюжины не раз и не два заявляли, что перед ними не просто маленький забияка, но самый настоящий садист. К слову сказать, искомые садистские наклонности во мне усматривали многие люди, хотя за все свои отроческие годы я не придушил ни одной кошки, не расстрелял из рогатки ни одного голубя и ни одного воробья. Я и на крики учителей предпочитал отвечать скорбным молчанием, отчего их начинало попросту трясти. Они срывались на визг, размахивали в воздухе указками и кулаками, а я продолжал безмолвно глазеть на них, что, вероятно, истолковывалось, как хамство высшего пилотажа.
Был случай, когда уже в студенчестве, нас за какую-то чепуху принялся разносить руководитель практики. Все дружно отпирались, кое-кто откровенно посмеивался, я же молчал и просто глядел на инженера, что довело его до высшей степени накала. Остановившись напротив меня и опасно раскрасневшись, он принялся читать мне мораль — да так грозно, что я почти уверился в скорой потасовке. Помню, даже мои друзья были крайне удивлены, что из всех студентов инженер выделил именно меня — самого скромного и молчаливого. Хотя, возможно, в чем-то он был прав. Не удостаивать собрата ответом — тоже по-своему жестоко.