Сонник Инверсанта   ::   Щупов Андрей

Что и говорить — в сфере убиения себе подобных человечество достигло многих блистательных вершин, и неизвлекаемые мины превратились в первую беду любой войны — прежде всего потому, что гвоздили всех без разбора, начиная от любопытных детишек и заканчивая почтенной старостью. Пуля — дура, а мина — стерва, и, вдосталь покатавшись по горячим точкам, приятель стал первым из первых пацифистов, люто возненавидев политиков и генералов. Думаю, попади он ногой на такую пленочку, реакция его была бы соответствующей — нырок в сторону и очередь от бедра по кустам. У меня, по счастью, подобных рефлексов не было, — я не покатился кубарем по земле, не выхватил пистолетика и даже ругаться вслух не стал. Грудью, животом и ногами я продолжал переть вперед, словно бульдозер, разрывая хрусткую ленту. Я зверски устал и я хотел спать. А потому продолжал бездумное движение, подыскивая себе место для ночлега. Это было не столь просто, однако, в конце концов, подходящее место я все же нашел…

* * *



Полуразвалившаяся беседка с лавочкой обещала вполне приемлемый покой. Вечер был теплый, и замерзнуть я не боялся. Куда больше я боялся людей, — потому и навестил этот заброшенный парк, потому и забрел в самый отдаленный его уголок.

Мятый пиджак — первый признак неблагополучия, и потому свой пиджак я аккуратно снял, использовав в качестве одеяла. Под голову положил дипломат, и прежде чем начать ворочаться, при свете выскользнувшей из-за туч луны внимательно осмотрел свой боевой трофей.

Как всякий порочный мужчина, конечно же, я тяготел к оружию.