Сотрудник гестапо   ::   Гофман Генрих

Когда их шаги окончательно стихли, Дубровский, как бы раздумывая вслух, негромко проговорил:

- Никогда не видел, чтобы немецкий солдат ухаживал за русским переводчиком.

- Привыкайте, господин Дубровский. В нашей команде свои порядки.

- Не вонимаю! Разве немцы уже не господа?

- Эти двое на время выбыли из господского сословия. Они арестованы за какой-то воинский проступок и предстанут перед судом. От нас зависит их дальнейшая судьба…

- Господин Алеке, не слишком ли много мы на себя берем?

- Нет, нет. Вы не совсем точно меня поняли. Их судьба зависит не от нас с вами, а от группы тайной полевой полиции, в которой мы с вами служим. От фельдполицайсекретаря Рунцхаймера, от фельдфебеля-следователя.

- Неужели у Рунцхаймера такие полномочия? Ведь по армейским понятиям он всего-навсего лейтенант.

- Этого лейтенанта побаиваются армейские генералы. Ему предоставлено право самолично выносить смертные приговоры. Конечно, к генералам и офицерам германской армии это не относится. Но проступки рядовых великой Германии Рунцхаймер разбирает сам и волен пресекать их по своему усмотрению, вплоть до расстрела. По делам же местного населения и говорить не приходится. Он и царь, он и бог. Хочет - казнит, хочет - милует.

- Да-а! Ничего не скажешь, права большие. А каковы же обязанности?

Потемкин метнул недоверчивый взгляд на Дубровского, прищурился и, глубоко вздохнув, молвил:

- Подробности у Рунцхаймера.