Судьба попугая   ::   Курков Андрей

Подошел к собачьей конуре, постучал по ее деревянной крыше, а оттуда Митька голос подает — вме-1 сте с метелью воет. Так стало хорошо на душе у Добрынина, так тепло, спокойно и радостно, что слезы на глазах появились, то ли от ветра со снегом, то ли от чувств. И захотелось самому повыть, чтобы чувствовал пес Митька хозяйскую поддержку. И хоть понимал Добрынин, что у собак дела собачьи, а у людей — человечьи, но не было ему стыдно, тем более что метель такая, покрывало снежное на ветру развевается, а не метель! Взял он и завыл от души. А Митька черную морду из будки высунул, посмотрел на хозяина хорошим добрым взглядом и снова — у-у-у-у-у-у-уууууууу, а Добрынин тоже — у-у-уууу. Так они и выли в этой снежной круговерти…

— Эй, товарищ Добрынин! Товарищ Добрынин! — затормошил кто-то спящего народного контролера за плечо.

Открыл глаза контролер, а на него солдат с испугом смотрит.

— Вам плохо? — спрашивает.

— Нет, хорошо… — отвечает Добрынин.

— Вы кричали во сне… — лепечет солдат. — Может, выпьете еще, успокаивает, я по себе знаю… спирт — она штука такая, и нервы лечит.

— А что я кричал? — поинтересовался Добрынин.

— У-У-УУУУУ — повторил солдат. — Как метель завывает или поезд идет. Добрынин кивнул.

— А мы что, приехали уже? — спросил он вдруг, сообразив, что танк стоит на месте и тихо вокруг.

— Ага, — ответил солдат.

Добрынин обернулся на Ваплахова посмотреть, но Дмитрий спал, весь изогнувшись на неудобном сиденьи. Спал крепко и даже не сопел.

— Так что, вылезать будем? — спросил Добрынин.