JК
Судьба попугая :: Курков Андрей
Страница: 28 из 81Вышел солдат, за ним следом человек в военной форме, глаза узкие, лицо круглое, а нос приплюснутый.
Выбрался Добрынин наружу, загудела броня под его ногами, пока не спрыгнул он на снежок. Подошел к дому, протянул руку военному.
— Народный контролер Добрынин, — представился он.
— Радист Петров! — ответил узкоглазый военный.
С сомнением посмотрел на него Добрынин. Не подходила ему эдакая чисто русская фамилия.
Радист, чувствуя недоверие, вытащил из кармана гимнастерки документ и протянул его народному контролеру.
Документ был квадратный, а в левом нижнем углу крепилась фотография узкоглазого. И на чистом русском языке далее следовала запись: «Военный радист Петров Константин Самойлович». Потом подписи каких-то начальников, а перед одной из подписей — краткое: «командарм…» «Самойлович? Петров? — подумал, все еще немного сомневаясь, Добрынин. — А может быть! Написано же — Петров!» Таким образом, сам справившись со своими сомнениями, протянул Добрынин Петрову руку.
— Ну, с приездом, заходите! — улыбнулся военный радист, открывая деревянную дверь.
«А улыбка все равно не русская!» — подумал на ходу народный контролер, но тут же подавил эту мысль — документ говорит, что он русский, значит русский.
— Вы один? — остановившись у бочки-буржуйки, спросил Петров Добрынина.
— Нет, с помощником, — ответил контролер.
— Ну, думаю, что вам здесь будет удобно. В этой комнате поживете.
Выбрался Добрынин наружу, загудела броня под его ногами, пока не спрыгнул он на снежок. Подошел к дому, протянул руку военному.
— Народный контролер Добрынин, — представился он.
— Радист Петров! — ответил узкоглазый военный.
С сомнением посмотрел на него Добрынин. Не подходила ему эдакая чисто русская фамилия.
Радист, чувствуя недоверие, вытащил из кармана гимнастерки документ и протянул его народному контролеру.
Документ был квадратный, а в левом нижнем углу крепилась фотография узкоглазого. И на чистом русском языке далее следовала запись: «Военный радист Петров Константин Самойлович». Потом подписи каких-то начальников, а перед одной из подписей — краткое: «командарм…» «Самойлович? Петров? — подумал, все еще немного сомневаясь, Добрынин. — А может быть! Написано же — Петров!» Таким образом, сам справившись со своими сомнениями, протянул Добрынин Петрову руку.
— Ну, с приездом, заходите! — улыбнулся военный радист, открывая деревянную дверь.
«А улыбка все равно не русская!» — подумал на ходу народный контролер, но тут же подавил эту мысль — документ говорит, что он русский, значит русский.
— Вы один? — остановившись у бочки-буржуйки, спросил Петров Добрынина.
— Нет, с помощником, — ответил контролер.
— Ну, думаю, что вам здесь будет удобно. В этой комнате поживете.