Наследник волхвов   ::   Зайцев Михаил

Портос с лицом Федора и болтливостью Виктора, Атос, похожий на Фокина, и скупой в словах, как Федор, Д'Артаньян — вылитый Андрюха Крылов. Образ Д'Артаньяна растаял, вместо него появился Арамис с рассеченной правой бровью. Героев должно быть трое, четвертый лишний. Так уж повелось со стародавних времен: один герой — родовитый, типа выходец из интеллигенции, вроде француза Атоса или нашего Добрыни, второй — простецкий богатырь или просто богатырь, косая сажень в плечах, и, наконец, третий — лицо, некоторым опосредованным образом связанное с мистицизмом, чаще всего религиозным, вроде поповского сына Поповича или постоянно поминающего бога циника Арамиса. Геройская троица самодостаточна, ну а ежели кто вспомнит великолепную семерку, так напомним таковому, что произошла она от семи самураев, которые, в свою очередь, имеют китайский прообраз, созданный средневековым беллетристом Ши Юй Кунем — роман «Трое храбрых, пятеро справедливых». То бишь, опять же — три в основании, пятеро дополнительно.

Сергач вычислял героев во сне до тех пор, пока его не растолкал Федор. «Нива» стояла у обочины, мирно спал Фокин, прижатый портупеей ремня безопасности к r-образному ложу рядом с местом водителя. Федор перебрался на заднее спаренное сиденье, Игнат вышел, размял суставы и уселся за руль. Поехали.

Светало. Лес по краям шоссе более не напоминал горные склоны, сырой туман раздробил эфемерный монолит кустов и деревьев. Стали попадаться встречные большегрузные автомобили, ведомые бывалыми дальнобойщиками, королями и одновременно рабами дорог.