JК
Тьма надвигается :: Тертлдав Гарри
Страница: 808 из 923Своегорода война — война блошиных укусов. Альгарве, впрочем, тоже могла лишь нечувствительно покусывать Лагоаш. Сабрино понимал это. Большинство штатских — нет. Сабрино никого не пытался переубеждать. Большую часть того, что знал, капитан все равно не имел права разглашать, да и не хотел. Прекрасные женщины с большей охотою падают к ногам победителей нынешних, чем будущих.
В частности, Сабрино знал, что разгром каунианских держав вовсе не означал, что Дерлавай принадлежит Альгарве. Он умел читать карты. Многие шпаки — тоже… но для Сабрино это были профессиональная привычка и долг. Все чаще и чаще он обнаруживал, что взор его устремляется на восток.
Приглашения во дворец приходили к нему нередко. Если бы дело обстояло иначе, граф почувствовал бы себя оскорбленным — он был не просто дворянином, но и боевым офицером, отличившимся в трех из четырех кампаний последних месяцев. Поэтому Сабрино всякий раз надевал свой самый роскошный парадный мундир и килт, цеплял на грудь все ордена и награды, какие ему причитались, и выходил в свет — потанцевать, обменяться сплетнями и показать себя. Домой он редко возвращался в одиночестве.
А еще он ходил во дворец послушать короля Мезенцио. Монарх завораживал его, как и большинство альгарвейцев.
В частности, Сабрино знал, что разгром каунианских держав вовсе не означал, что Дерлавай принадлежит Альгарве. Он умел читать карты. Многие шпаки — тоже… но для Сабрино это были профессиональная привычка и долг. Все чаще и чаще он обнаруживал, что взор его устремляется на восток.
Приглашения во дворец приходили к нему нередко. Если бы дело обстояло иначе, граф почувствовал бы себя оскорбленным — он был не просто дворянином, но и боевым офицером, отличившимся в трех из четырех кампаний последних месяцев. Поэтому Сабрино всякий раз надевал свой самый роскошный парадный мундир и килт, цеплял на грудь все ордена и награды, какие ему причитались, и выходил в свет — потанцевать, обменяться сплетнями и показать себя. Домой он редко возвращался в одиночестве.
А еще он ходил во дворец послушать короля Мезенцио. Монарх завораживал его, как и большинство альгарвейцев.