Тьма сгущается   ::   Тертлдав Гарри

Но по нынешним временам — не знаю, как это у нас получится.

Этельхельм никогда не сталкивался с Ванаи лицом к лицу, а по имени свою подругу Эалстан никогда не называл. Но музыкант уже дал понять — скорее тем, о чем не говорил и не расспрашивал, — что догадывается: она каунианка.

— По нынешним временам, говоришь? — эхом отозвался он. — Ну что ж, будем надеяться, что они не навсегда. Будь осторожен, слышишь?

Эалстан рассмеялся, и ему показалось, что это отец смеется его губами.

— Я же бухгалтер, не надо забывать. Если я не буду осторожен — что же со мной станется?

— Кто знает, кто знает, — ответил Этельхельм. Он поколебался: должно быть, размышлял, что еще сказать и не придержать ли язык. И в конце концов решился: — Но ты не всегда бываешь осторожен. Иначе у тебя была бы другая подружка… или никакой.

— Быть может, — ответил Эалстан. — Но сейчас я буду очень осторожен. Приходится.

Не дожидаясь ответа, он шагнул на лестницу и притворил за собой дверь. По лестнице вниз он едва не скатился. Ступени покрывала ковровая дорожка, а не грязь. И пахло здесь не капустой, бобами и мочой. Эалстан снова вздохнул. Он любил комфорт. Он вырос в комфорте. Он оставил комфорт ради любви — и если это было не самое затрепанное клише любовных романчиков, то что тогда? Ванаи дарила ему радость — счастье — немыслимое прежде, но это не значило, что юноша не тосковал по утраченному уюту.