JК
Таро Люцифера :: Маркеев Олег Георгиевич
Страница: 94 из 421 — Тебе сколько лет?
— Уже совершеннолетняя. А что?
Она оказалась в опасной близости, а Корсаков пребывал в том состоянии кайфа, когда любая женщина в пределах досягаемости кажется единственной и неповторимой.
— Так, на всякий случай.
Он вытянулся на матрасе. Закрыл лицо рукой.
«Корсаков, не надо. Все это было, и не раз. В конце концов, она тебе в дочки годится», — сказал он сам себе.
Он слышал, как девушка ходит по комнате, передвигает вещи.
— Ты что там делаешь?
— Так, решила навести порядок, — отозвалась она.
— Ненормальная, — проворчал Корсаков.
— Это все Влада картины?
— В левом углу его, в правом — мои.
— Ты тоже художник?
— Тоже, — помедлив, ответил Корсаков.
Анна зажгла новые свечи, взамен прогоревших, принесла подушку, уселась на нее, прямо на полу. Свернула еще одну сигаретку. Чиркнула зажигалкой.
— Еще покурим на пару? — спросила она. — Что-то меня не зацепило.
Корсаков приподнялся.
В голове мелодично звенели колокольчики, а зрение обрело пронзительную до болезненности четкость.
С минуту он с немым восхищением разглядывал Анну.
— Бог мой, Анна… — прошептал он.
Легкость в теле ощущалась невероятная, движения опережали мысли. Только подумал, а, оказалось, уже сходил в дальний конец комнаты, принес все необходимое для работы, разложил вокруг себя и уселся на матрасе в позе египетского писца.
— Уже совершеннолетняя. А что?
Она оказалась в опасной близости, а Корсаков пребывал в том состоянии кайфа, когда любая женщина в пределах досягаемости кажется единственной и неповторимой.
— Так, на всякий случай.
Он вытянулся на матрасе. Закрыл лицо рукой.
«Корсаков, не надо. Все это было, и не раз. В конце концов, она тебе в дочки годится», — сказал он сам себе.
Он слышал, как девушка ходит по комнате, передвигает вещи.
— Ты что там делаешь?
— Так, решила навести порядок, — отозвалась она.
— Ненормальная, — проворчал Корсаков.
— Это все Влада картины?
— В левом углу его, в правом — мои.
— Ты тоже художник?
— Тоже, — помедлив, ответил Корсаков.
Анна зажгла новые свечи, взамен прогоревших, принесла подушку, уселась на нее, прямо на полу. Свернула еще одну сигаретку. Чиркнула зажигалкой.
— Еще покурим на пару? — спросила она. — Что-то меня не зацепило.
Корсаков приподнялся.
В голове мелодично звенели колокольчики, а зрение обрело пронзительную до болезненности четкость.
С минуту он с немым восхищением разглядывал Анну.
— Бог мой, Анна… — прошептал он.
Легкость в теле ощущалась невероятная, движения опережали мысли. Только подумал, а, оказалось, уже сходил в дальний конец комнаты, принес все необходимое для работы, разложил вокруг себя и уселся на матрасе в позе египетского писца.