JК
Не стреляйте в рекламиста :: Гольфман Иосиф
Страница: 221 из 434Это видно даже в слабом отсвете уличного фонаря. Жаль, что она стесняется фотографироваться. Лет через двадцать было бы приятно посмотреть.
Ефим, не торопясь, положил ее на кровать. Она послушно легла так, как он любил. Обняла его. Теперь желания были традиционные. Но все получилось нежно. Без страсти и трепета, но нежно.
Пока он умывался, Наталья приготовила завтрак. Ефим сжевал бутерброд, запил чаем с молоком и пошел к выходу.
- Обещай мне, что вернешься.
- Обещаю. - И уже из коридора добавил: - Освободи в шкафу местечко.
- Зачем?
- Для моих вещей.
В дверях снова обернулся. Она сидела на кровати, смотрела ему вслед и плакала.
Ефим в приметы не очень верил. Но все равно неприятно. Дело в том, что он тоже видел странный сон. Ему снился папа, умерший пять лет назад. Такие сны оставляли в нем двойственное чувство. С одной стороны, увидеть отца живым было счастьем. С другой - он уже во сне понимал, что за такой сон придется расплачиваться. Пробуждения были тяжелыми, особенно раньше, когда с его ухода прошло меньше времени.
Папа что-то хотел сказать. Или о чем-то предупредить. Но то ли тихо говорил, то ли окружающие звуки были слишком громкими, только Ефим ничего не понял. И сейчас бессознательно пытался разобраться в том, что же хотел сообщить ему отец.
Береславский сел в машину, завел двигатель. Утреннюю прохладу уменьшил кондиционером.
Решение пришло, как всегда, неожиданно.
Ефим, не торопясь, положил ее на кровать. Она послушно легла так, как он любил. Обняла его. Теперь желания были традиционные. Но все получилось нежно. Без страсти и трепета, но нежно.
Пока он умывался, Наталья приготовила завтрак. Ефим сжевал бутерброд, запил чаем с молоком и пошел к выходу.
- Обещай мне, что вернешься.
- Обещаю. - И уже из коридора добавил: - Освободи в шкафу местечко.
- Зачем?
- Для моих вещей.
В дверях снова обернулся. Она сидела на кровати, смотрела ему вслед и плакала.
Ефим в приметы не очень верил. Но все равно неприятно. Дело в том, что он тоже видел странный сон. Ему снился папа, умерший пять лет назад. Такие сны оставляли в нем двойственное чувство. С одной стороны, увидеть отца живым было счастьем. С другой - он уже во сне понимал, что за такой сон придется расплачиваться. Пробуждения были тяжелыми, особенно раньше, когда с его ухода прошло меньше времени.
Папа что-то хотел сказать. Или о чем-то предупредить. Но то ли тихо говорил, то ли окружающие звуки были слишком громкими, только Ефим ничего не понял. И сейчас бессознательно пытался разобраться в том, что же хотел сообщить ему отец.
Береславский сел в машину, завел двигатель. Утреннюю прохладу уменьшил кондиционером.
Решение пришло, как всегда, неожиданно.