Не стреляйте в рекламиста   ::   Гольфман Иосиф

Чего с ним теперь делать? Если б не мгновенно пронзившая сердце жалость - не к этому опустившемуся урке, а к тому одинокому пацану, - их сложно было бы представить вместе.

- Нагляделся? - зло спросил Атаман.

Тон ничего хорошего не предвещал, но Ефиму вдруг стало легче. Атаман никогда не был подарком. И тогда, и сейчас. Значит, судьба.

- Ты откуда такой красавец?

Атамана передернуло:

- Останови, я вылезу.

- Бедный, но гордый...

- Останови, сука!

Ефим ударил по тормозам, прижал машину к бордюру. Резко развернул, насколько позволяло спортивное сиденье, свое грузное тело.

- Меня нельзя так называть! Ты забыл?

- Ударишь инвалида?

- Легко! Ты такая же дрянь, как и в детстве.

- А что ты обо мне знаешь? - зашелся Атаман. - Ты вылечился и пошел в институт. А я - в зону. С четырнадцати лет!

- Ты тоже мог в институт.

- Не мог! Там другие институты!

- В лагерь случайно не попадают.

- Вы суки! Все суки! Суки! - С ним случилась истерика. Он забился в судороге. Слезы потекли, почему-то из одного глаза. Сведенный рот полуоткрылся, оттуда исходило то ли шипение, то ли стон.

Ефим изловчился и с левой врезал старому другу по морде. Голова дернулась, глаза остекленели, но через несколько секунд приступ прошел, и он начал приходить в себя.

- Успокоился? Я тебя в зону не загонял. Свинья грязь ищет сама.

- У нас на поселке подломили ларек. И порезали ларечника, - неожиданно спокойно сказал Атаман.

- Ну и что?

- Участковый пришел, спросил, когда у меня день рожденья. Я еще удивился. Ты за меня на нож полез.