Тихая   ::   Лонгиер Барри

Она поворачивает взгляд на отца и видит, что он смотрит прямо на нее широко раскрытыми глазами и с полуоткрытым ртом. "Кто ты? Что тебе здесь надо?"

Лилит делает еще шаг. Еще два шага, три, и вот она перед креслом отца. Думан Амин дотягивается, берет вуаль и отводит от лица. Он смотрит на нее так, словно видит привидение. Через мгновение он хмурится и опускает глаза на пол. "Моя дочь", шепчет он, снова горбясь в своем кресле. "Моя дочь пришла спросить меня, где ее мать."

Он замечает вуаль в своих руках, хмурится, разглядывая ее, и отдает девочке: "Твоя мать умерла."

Она берет вуаль из его руки и смотрит, как он снова поворачивается к огню. "Не слышу, что ты плачешь, дитя. Это хорошо. Слез и так уже достаточно." Однако, глаза его начинают поблескивать. Он закрывает из, качает головой и выпрямляется. Когда он, наконец, открывает глаза и смотрит ей в лицо, слез уже не видно. "Что ты хочешь?"

Она спрашивает знаками: "Где Рахман?"

"Рахман? Я отослал его. Он в интернате." Лицо его полнится печалью, но одновременно он иронически смеется и медленно качает головой. "Я кое-что, наконец-то, обнаружил в своем сыне, твоем брате", говорит он задрожавшим голосом. "Нечто весьма интересное. Предполагаю, это сделает его героем церкви. Во всяком случае, он уже сейчас стал героем партии ортодоксов." Он смотрит в глаза Лилит, в то время, как на его собственные глаза снова наворачиваются слезы.

"Понимаешь, Рахман написал письмо. Он написал его Тахиру Ранону.