Тринадцать уколов   ::   Тюрин Александр Владимирович

Однако, отказаться от весомых монет – совесть неподымалась. Ведь питие требует жертв. А без пития вся жизнь покажется одной огромной, невесть зачем приносимой жертвой.

Тут настал черед Борису выдавить нутряной беспомощный стон и шмякнуть трубой телефонной об стену. Без Тряпичкина книга теряла втрое. Получится ли вернуть «нарост» Гасан-Мамедову? А сам долг?

Стоп, движок. А если Гасан-Мамедов сам устроил так, чтоб Боря не сумел отдать тяжкий долг? От кого этот сраный Альфред узнал о Тряпичкине? Да от самого Бориса. Гасан-Мамедов выудил из него все, что может затем сыграть. После чего подлец-миллионщик как-нибудь догадался, что тряпка-Тряпичкин самое важное звено в издательской цепочке. Зная эту дурацкую фамилию, выяснить место проживания для ушлого Гасан-Мамедова было делом детсадовским.

Да, сошлись концы с концами и очень фиговый узел образовался. Гасан-Мамедов сделал все необходимое, чтобы Боре вовек с ним не рассчитаться. Долговые проценты будут расти как бамбук в мокрую погоду, а гнусавый голос по телефону станет периодически угрожать расправами, переломами и сотрясениями.

Значит, Гасан-Мамедов хочет ввергнуть свободолюбивого Борю Лямина в зависимость, обратить в холопское звание, приковать к веслу на галере. И это в лучшем случае. В худшем – прикажет накрутить из Бори фарш. Лямин еще добросовестно понапрягал свои лобные доли. А выходило только одно: Гасан-Мамедов – гад и в том вся суть.

Боря Лямин был невротик.