Тринадцать уколов   ::   Тюрин Александр Владимирович

Он был ранен в нервную систему при обороне своей «сувереннойтерритории» еще во времена владычества «товарищей». Беспокойство сейчас распространилось по всему телу, залезло, пользуясь давно подогнанными ключами, в каждую клеточку. Боря заметался по комнате как зверь по узкой клетке в провинциальном зоопарке, забросал стульями, вулканически задымил сигаретами, захлебал водку и воду, замедитировал. Однако, не легчало. Да как могло полегчать, если на личность, сроду не ходившую под седлом, набросил уздечку какой-то прохвост! Прохвост захомутал Борю, воспользовавшись одной единственной его слабостью – тягой к печатанью.

Средства, даже самые транквилизаторские, не успокаивали. Тогда Боря, метнувшись, схватил газету, уже отправленную в санузел. Судорожными движениями выдернул страницу, полную рекламных воплей, и в ней выискал беспокойным своим взором телефон близлежащего врача-психиатра, предлагающего услуги в наведении здоровья на мозги.

Врач явился через полчаса, вежливый, внимательный, поинтересовался событиями из далекого детства, включая занятия онанизмом и ковыряния в носу, после чего определил способ снятия напряженки. Десять шприц-ампул японского препарата сцеволин (имечко, надо полагать, в честь римского джигита Сцеволы, который спокойно, без выкриков поджарил свою руку вместо шашлыка, чтобы показать врагам, какие они суки). Колись таким снадобьем через день, также при оказии, и за пару недель превратишься из визгливого невротика в нечто похожее на утес.