Удар милосердия   ::   Резанова Наталья

Но то, что он выкрикивал, давясь слезами и проклятиями, было похуже богохульства и колдовских заклинаний.

-- И... с тех пор этого не было?

-- Да. Потому что с тех пор я не покидал города. В городе этого никогда не случалось, не знаю почему,

-- Она была третьей?

-- Я понимаю, почему ты спрашиваешь. Сейчас говорят - семь, десять, дюжина... Да хоть тысяча, Господи помилуй! Я не знаю, сколько девиц убили в Тримейне, и вокруг него, но тех, кто были со мной - три. Старик спрашивал, молодой человек отвечал. Но это не был допрос. Ибо молодой сам пришел к старику, и в голосе вопрошавшего страха и неуверенности было больше, чем у того, кто отвечал. Хотя отвечавший, вероятно, ожидал иного.

-- Когда это случилось в первый раз?

-- В октябре. После большого турнира. Ее отец был купцом, который что-то поставлял во дворец... Он поднял крик, но канцлер заплатил ему и велел уехать. Во второй раз - после рождества - когда травили волков.

Она была дочерью егеря. И - вот - третий.

-- Октябрь, декабрь, май... Случайно ли, сын мой?

-- Я не думал об этом! Зато другие подумали. Несчастные, невинные девушки были жертвами для дьявольских шабашей! И то, что их всегда находили на перекрестках...где является нечистая сила...Ты сам-то веришь в эту ересь - про перекрестки? А уж насчет их невинности...

-- Сын мой, не говори того, о чем после пожалеешь.