Украшения строптивых   ::   Миронов Арсений

Должно быть, это и есть знаменитое село Ключистое, где каждой весною налетающие торокане вырезают половину населения… А значит, теперь и до пограничного Висохолма недалеко.

– Шлышь, Данилка! Неужто всю ражбойную ораву потащишь в Калин? – вдруг спросил дедушка Посух. Он уже управился с репой и теперь облизывал ложку, вопросительно моргая голубыми пуговками из-под соломенной шляпы.

– Они помогут мне выручить брата Михайлу, – ответил наследник. – И пожалуйста, деда Посух… не называйте меня Данилой. Мое имя – Зверко.

– Ты ври, – предложил старик, – да не завирайся. Напрасно ты, Данька, опять притворяесси. Притворишка-шаможванец! Шперва коганым иножемцем притворялша. А теперича вот нашледничка из себе корчишь…

– Я не корчу. Этим людям нужна надежда. Им нужен я – княжич Зверко.

Снизу, из подпалубка, донеслись приглушенные удары и дикий, хриплый рев – Данька поморщился (едва заметно побледнел), Посух печально почесал затылок. Это ревел Потап. Косолапого приятеля пришлось запереть в железную клетку… Он почему-то взбесился: все норовил кинуться на наследника и разорвать в кровавые клочья. Стыря предложил заколоть медведя, но наследник не позволил.

Полчаса назад княжич Зверко спускался в подпалубный муравленый чердак, чтобы отыскать в ворохе воровских трофеев свой любимый меч, кистень и доспех. Изможденный медведь спал, неловко уткнувшись зареванной мордой в железные прутья. Рядом с ним, прямо в клетке, сидела грустная девочка Бустя.