В пьянящей тишине   ::   Пиньоль Альберт Санчес

Я провел большую часть утра в размышлениях о том, что бы это могло означать. Но ни к какому выводу так и не пришел. Что это было: акт доброй воли или выражение враждебных намерений?

Мне показалось, что на протяжении следующих но­чей активность омохитхов снизилась. Мы их не видели, хотя ощущали их присутствие и слышали, как они шеп­тались между собой. Но когда мы зажигали прожекто­ры, они уходили от борьбы. Самым ярким доказательст­вом изменения в их поведении было то, что Батис за это время не выстрелил ни разу.

Существовала ли какая-нибудь связь между спадом их агрессивности и исчезнувшим ружьем? Был ли этот факт реальностью или лишь отражением желания, под­талкиваемого надеждой? Настроение мое упало: прове­ди я в этих размышлениях хоть тысячу лет, мне никогда не удастся прийти к окончательному выводу. У меня не было уверенности ни в чем.

Погруженный в свои мысли, я пошел прогуляться к источнику, покуривая сигарету. Там я встретил Батиса, который был занят своими бесполезными и смехотвор­ными делами. Он работал, чтобы не думать, как обычно, и это мешало ему понять, что подобные жалкие действия были нелепы. Выглядел Кафф ужасно. Казалось, он провел ночь, не раздеваясь. Я угостил его сигаретой, чтобы установить некое подобие нормальных человече­ских отношений. Однако настроение у меня было пар­шивое. Батис открыл рот, и мне захотелось заорать на него, обвиняя в полной абсурдности действий.

– Мне пришла в голову неплохая мысль, – сказал он тихо, осознавая, что его предложение невыполни­мо.