В свои разрушенные тела вернитесь   ::   Фармер Филип Хосе

Не знаю точно, в чем здесь дело. Если вы немедленно не извинитесь или не уйдете прочь, то сейчас здесь будет еще один труп.

Руах сжал кулаки и свирепо посмотрел на Бартона. Затем он повернулся и пошел прочь.

– Что такое нацист? – спросил Бартон у Фригейта.

Американец, как мог, объяснил.

– Мне нужно многое узнать о том, что случилось после моей смерти, – кивнул Бартон. – Относительно меня этот человек ошибается. Я – не нацист. Англия, вы говорите, стала второразрядной державой? Всего лишь через пятьдесят лет после моей смерти? Трудно в это поверить.

– Какой мне смысл лгать вам? – удивился янки. – Да вы не печальтесь. Перед самым концом двадцатого столетия она снова возвысилась, причем весьма любопытным образом, правда, было уже слишком поздно…

Слушая американца, Бартон испытывал гордость за свою страну. Хотя Англия часто в течение всей его жизни поступала с ним более чем подло, да и Бартон всегда старался вырваться из нее, но где бы он ни был, он всегда защищал ее до последней капли крови. И всегда был предан королеве.

Неожиданно он произнес:

– Если вы догадывались, кто я такой, почему вы ничего не сказали об этом?

– Я хотел удостовериться. Кроме того, у нас не было времени для разговора, – ответил Фригейт. – Как, впрочем, и для чего-либо другого, – добавил он, кося взглядом на великолепную фигуру Алисы Харгривс.

– О ней я знаю тоже, – сказал он.