Ваше благородие   ::   Чигиринская Ольга Александровна

Но словно дьявол какой толкнул под руку, и она влезла в маску стороннего наблюдателя — в ту самую, которой пользовалась для общения с майором Мишей. Маска была пуленепробиваемая, и хорошо сослужила службу — да вот беда, оказалось, что прикипела к коже! Наблюдатель делал свое мерзкое дело: наблюдал и фиксировал. Это он, гад, заставил ее осторожно провести пальцами по кошмарному рельефу шва, пластиковых скобок на живом теле. Это он, мерзавец, чуть не в голос заметил, что все мужики одинаковы, стоит им дорваться до передка… Это он, подлец, провел параллель и окончательно убил в Тамаре всякое желание.

Она никогда не простит ему того, что легко прощала немногим другим — эгоистичного самоустранения в тот момент, который делить должны двое. Именно потому что он — не любой другой…

Ей никогда не будет с ним хорошо.

От этой мысли хотелось прикусить губы и плакать, и когда она последовала за своим желанием, она в этом раскаялась, потому что он ничего не заметил! Он добрался до такого пика наслаждения, где оно в любую секунду может сорваться в страдание, это было видно по искаженному лицу, по судорожному, неровному дыханью, ей было это знакомо, она сама заглядывала в эту пропасть, но только с другой стороны… Он наслаждался ею так эгоистично и самозабвенно, что видеть это было невыносимо, и Тамара, под видом бурной ласки просто прижала его лицо к своему плечу, вцепившись пальцами в волосы на затылке.

…Он был так восхитительно, так отчаянно жив, что не замечал ничего.