Вечный хлеб   ::   Беляев Александр Романович

— Надо бы произвести у него обыск, — тихо сказал рыжий Фриц, наклоняясь к уху другого рыбака, — я это тонко устрою. — И, обратившись к Гансу, он сказал:

— Как ты не боишься жить в этакой развалине? Дунет хороший норд-ост, и тебя раздавит в лепешку.

— Стены толстые, как-нибудь доживу, — ответил Ганс.

— А если раздавит? — не унимался Фриц. — Тебе-то, старику, может быть, это и безразлично, а с нас спросят. Зачем не приняли мер безопасности. Еще под суд отдадут. Надо осмотреть твое жилище.

— Что ж его осматривать? — растерянно проговорил Ганс. Он уже не сомневался, что посетители в чем-то его подозревают и пришли неспроста. — Приходите завтра, когда будет светло, и осмотрите, если желаете.

— Зачем завтра? Мы и сегодня можем осмотреть.

— Да ведь темно, лестницы разрушены, ушибиться можете. Ну что за спешка, право. Полсотни лет жил, а тут вдруг одну ночь не переждать. Людвиг уже понял военную хитрость Фрица и засуетился.

— А ты фонарь зажги.

— Фонарь! У меня и масла нет.

Но Фриц уже шарил по круглой комнате.

— Масла? Вот фонарь. А вот и масло. Ты что же, старик, лукавишь? Фриц быстро налил масло, зажег фонарь.

— Идем.

Все поднялись и пошли за Фрицем. Ганс, тяжело вздыхая и шаркая ногами, шел следом за ними, поднимаясь в полутьме по сырым, стертым ступеням винтовой лестницы.

В комнате второго этажа лежал всякий хлам, покрытый пылью и мусором обвалившейся штукатурки. Сквозь разбитые стекла окон дул ветер.