JК
Великий Краббен :: Прашкевич Геннадий Мартович
Страница: 5 из 17Сам император Дионисий, жадный до свирепых пиров, думаю, не отказался бы сделать глоток из такой крупной чаши, как чаша, сработанная из черепа Серпа Ивановича. Прищуренными хитрыми глазками, украшенными пучками белесых ресниц, Серп Иванович смотрел куда-то мимо меня, в сырой душный угол домика, на печально обвисающие лохмотья обоев. Руки Серп Иванович держал за спиной. Он явно что-то от меня прятал.
— Ну, — сказал я. — Показывай.
— Что показывать?
— Не то, что ты сейчас подумал, — предупредил я. — Не серди меня, Серп Иванович. Показывай, что притащил.
— А что я притащил?
— Вот я и говорю, показывай.
Только тогда Сказкин глупо хмыкнул:
— Говядина!
«Это бессонница…» — окончательно решил я.
И я, и Серп Иванович, мы оба очень хорошо знали, что на ближайшие тридцать миль, а в сторону американского континента намного больше, не было на Итурупе ни одной коровы, а единственную белую, принадлежавшую Агафону Мальцеву, даже такой богодул, как Сказкин, вряд бы посмел называть говядиной.
— А ну! — приказал я. — Показывай!
И ужаснулся.
В огромных дланях Серпа Ивановича лежал кусок свежего, чуть ли не парного мяса.
Противоестественный кусок…
На нем сохранился даже обрывок шкуры, будто шкуру с бедного животного сорвали одним махом!
— Кто? — только и спросил я.
Сказкин виновато пожал плечами, покатыми, как у гуся:
— Не знаю, начальник.
— Ну, — сказал я. — Показывай.
— Что показывать?
— Не то, что ты сейчас подумал, — предупредил я. — Не серди меня, Серп Иванович. Показывай, что притащил.
— А что я притащил?
— Вот я и говорю, показывай.
Только тогда Сказкин глупо хмыкнул:
— Говядина!
«Это бессонница…» — окончательно решил я.
И я, и Серп Иванович, мы оба очень хорошо знали, что на ближайшие тридцать миль, а в сторону американского континента намного больше, не было на Итурупе ни одной коровы, а единственную белую, принадлежавшую Агафону Мальцеву, даже такой богодул, как Сказкин, вряд бы посмел называть говядиной.
— А ну! — приказал я. — Показывай!
И ужаснулся.
В огромных дланях Серпа Ивановича лежал кусок свежего, чуть ли не парного мяса.
Противоестественный кусок…
На нем сохранился даже обрывок шкуры, будто шкуру с бедного животного сорвали одним махом!
— Кто? — только и спросил я.
Сказкин виновато пожал плечами, покатыми, как у гуся:
— Не знаю, начальник.