JК
Великий поход за освобождение Индии :: Залотуха Валерий
Страница: 6 из 173на букву “ять”...
Суд замер и онемел. Шведов поднял голову, чтобы кивнуть, но остановился. Улыбка под усами пропала, и в глазах возникло мгновенное смятение. Комиссар Брускин оторвался от книги и завертел, ничего не понимая, головой. Наталья зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться, но глаза ее хохотали.
Все обратили взор к Новикову, потому что хотели знать то единственное слово, которого не знали они. Но подсудимый криво усмехнулся и отвернулся.
— Ванька Сунь тозе лугала! — выкрикнул высоко, вскакивая, китаец-кавалерист.
— А тебя на какие буквы? — устало спросил председатель.
— Сунь буква не знай! Китаеса лугала!
— Так ты и есть китаец! — высказался, пожимая плечами, комэск Колобков.
— Сунь не китаеса, Сунь — буденовса! — В подтверждение Сунь надел на голову явно великоватую буденовку. — Молда зелтозопая лугала! Хотела Сунь молда бить! Сунь безала, лецька плыгала, вода холодная целый день стояла. Ванька белег лезала, ханка пила, табак кулила!
— Так ты же, черт, Шарика слопал! — взорвался комэск Колобков.
Одни засмеялись, другие заругались, сплевывая в пол. Стало очень шумно. Окончательно заинтересованный происходящим, Брускин закрыл книгу и положил на стол. “Лев Троцкий. Война и революция” — было написано на ее красной обложке.
Суд замер и онемел. Шведов поднял голову, чтобы кивнуть, но остановился. Улыбка под усами пропала, и в глазах возникло мгновенное смятение. Комиссар Брускин оторвался от книги и завертел, ничего не понимая, головой. Наталья зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться, но глаза ее хохотали.
Все обратили взор к Новикову, потому что хотели знать то единственное слово, которого не знали они. Но подсудимый криво усмехнулся и отвернулся.
— Ванька Сунь тозе лугала! — выкрикнул высоко, вскакивая, китаец-кавалерист.
— А тебя на какие буквы? — устало спросил председатель.
— Сунь буква не знай! Китаеса лугала!
— Так ты и есть китаец! — высказался, пожимая плечами, комэск Колобков.
— Сунь не китаеса, Сунь — буденовса! — В подтверждение Сунь надел на голову явно великоватую буденовку. — Молда зелтозопая лугала! Хотела Сунь молда бить! Сунь безала, лецька плыгала, вода холодная целый день стояла. Ванька белег лезала, ханка пила, табак кулила!
— Так ты же, черт, Шарика слопал! — взорвался комэск Колобков.
Одни засмеялись, другие заругались, сплевывая в пол. Стало очень шумно. Окончательно заинтересованный происходящим, Брускин закрыл книгу и положил на стол. “Лев Троцкий. Война и революция” — было написано на ее красной обложке.