JК
Великое заклятие :: Геммел Дэвид
Страница: 43 из 76Говорили, что он до смерти забил своего слугу, который испортил одну из его рубашек. Эта история, насколько Дагориан знал, ничем не подтверждалась, однако давала понять, каким Маликада представляется обществу.
Такой человек действительно мог затаить зло против Банелиона.
До заступления на службу оставалось еще часа два, и Дагориан решил разыскать Белого Волка. К этому старику он проникся любовью больше, чем к собственному отцу. Он часто пытался понять, почему это так, но ответ ускользал от него. И тот, и другой были натуры холодные, жесткие, без остатка преданные своему воинскому ремеслу. Но с Банелионом он беседовал спокойно и легко находил слова, при общении же с отцом язык у него сразу цепенел, а мозг размягчался. Мысли, вполне ясные, по пути точно пьяные напивались и выходили изо рта в совершенно бессвязном виде.
«Да рожай же, парень!» — рявкал в таких случаях Каторис. Тогда слова совсем иссякали, и Дагориан замирал, чувствуя себя дурак дураком.
На его памяти отец лишь один-единственный раз проявил свою привязанность к сыну. Было это после дуэли. Дагориана вызвал один дворянин по имени Роган — из-за сущего пустяка. Какая-то дама улыбнулась Дагориану, и он вернул ей улыбку. Сопровождавший ее мужчина перебежал через улицу, дал молодому человеку пощечину и вызвал его на поединок.
Дуэль состоялась на другой день, на кавалерийском плацу.
Такой человек действительно мог затаить зло против Банелиона.
До заступления на службу оставалось еще часа два, и Дагориан решил разыскать Белого Волка. К этому старику он проникся любовью больше, чем к собственному отцу. Он часто пытался понять, почему это так, но ответ ускользал от него. И тот, и другой были натуры холодные, жесткие, без остатка преданные своему воинскому ремеслу. Но с Банелионом он беседовал спокойно и легко находил слова, при общении же с отцом язык у него сразу цепенел, а мозг размягчался. Мысли, вполне ясные, по пути точно пьяные напивались и выходили изо рта в совершенно бессвязном виде.
«Да рожай же, парень!» — рявкал в таких случаях Каторис. Тогда слова совсем иссякали, и Дагориан замирал, чувствуя себя дурак дураком.
На его памяти отец лишь один-единственный раз проявил свою привязанность к сыну. Было это после дуэли. Дагориана вызвал один дворянин по имени Роган — из-за сущего пустяка. Какая-то дама улыбнулась Дагориану, и он вернул ей улыбку. Сопровождавший ее мужчина перебежал через улицу, дал молодому человеку пощечину и вызвал его на поединок.
Дуэль состоялась на другой день, на кавалерийском плацу.