JК
Ночью в дождь... :: Колбергс Андрис Леонидович
Страница: 187 из 311Кроме Грунского в глубокой канаве с камнем на шее!
— Это с точки зрения начальства…
— Почему с точки зрения начальства? Если бы ты сидел на моем месте, то…
— Петериса Цепса, конечно, надо освободить, онникуда не денется. Потребую расписку о невыезде, и пусть идет. Если попытается скрыться — тем лучше, значит, он и есть убийца!
— Я сегодня утром говорил с ним. Когда Ивар уехал в Сады искать новых свидетелей, видевших красные «Жигули».
— И какое впечатление?
— Кажется, твой мотив ни к черту не годен. Как будто все правильно: притеснял, обирал, избивал. Мы с тобой исходим из привычной логики, но к Цепсу эти мерки не подходят. Когда я сказал, что Грунский мертв… Я ожидал какой угодно реакции на это неожиданное известие. Удивления. Просьбы показать покойника. Как всегда. «Нет, я отказываюсь верить!» Как обычно говорят в подобных случаях. Но ничего подобного! Только слезы! Безудержные, тихие слезы. Пришлось дать таблетки. Когда он запивал их водой, зубы стучали о стакан. Я спросил, кто, по его мнению, мог сделать это, и он ответил: «Никто, кроме меня, не любил Графа!»
— Не могу сказать, что вы мне оказали большую услугу. У меня был другой план.
— В пользу Цепса свидетельствуют и масляные пятна у Грунского на плаще сзади.
— А я так не думаю. Красные «Жигули» — новая и ухоженная машина, в такой не найдешь и капли масла. Откуда же пятно? Скорее, нас могут интересовать песок и глина за отворотами брюк. Однако Грунский, как известно, мастерил печи, и более ужасного грязнули мне, пожалуй, видеть еще не доводилось.
«Сзади, за отворотами брюк» — так было написано в заключении экспертизы.
— Это с точки зрения начальства…
— Почему с точки зрения начальства? Если бы ты сидел на моем месте, то…
— Петериса Цепса, конечно, надо освободить, онникуда не денется. Потребую расписку о невыезде, и пусть идет. Если попытается скрыться — тем лучше, значит, он и есть убийца!
— Я сегодня утром говорил с ним. Когда Ивар уехал в Сады искать новых свидетелей, видевших красные «Жигули».
— И какое впечатление?
— Кажется, твой мотив ни к черту не годен. Как будто все правильно: притеснял, обирал, избивал. Мы с тобой исходим из привычной логики, но к Цепсу эти мерки не подходят. Когда я сказал, что Грунский мертв… Я ожидал какой угодно реакции на это неожиданное известие. Удивления. Просьбы показать покойника. Как всегда. «Нет, я отказываюсь верить!» Как обычно говорят в подобных случаях. Но ничего подобного! Только слезы! Безудержные, тихие слезы. Пришлось дать таблетки. Когда он запивал их водой, зубы стучали о стакан. Я спросил, кто, по его мнению, мог сделать это, и он ответил: «Никто, кроме меня, не любил Графа!»
— Не могу сказать, что вы мне оказали большую услугу. У меня был другой план.
— В пользу Цепса свидетельствуют и масляные пятна у Грунского на плаще сзади.
— А я так не думаю. Красные «Жигули» — новая и ухоженная машина, в такой не найдешь и капли масла. Откуда же пятно? Скорее, нас могут интересовать песок и глина за отворотами брюк. Однако Грунский, как известно, мастерил печи, и более ужасного грязнули мне, пожалуй, видеть еще не доводилось.
«Сзади, за отворотами брюк» — так было написано в заключении экспертизы.