Витязи в шкурах   ::   Дроздов Анатолий Федорович

Ибо человек, сменившийверу, везде считается мертвым в своей прежней испостаси.

– Хитер! – засмеялся Пилип. – Долго уговаривал его креститься? – тиун сделал жест рукой, как будто сек плеткой. – Небось, попотел?

– Ничуть! – возразил грек. – Он сам попросился.

– Врешь!

– Вот те крест! – обиженно сказал грек, осеняя себя двуперстием. – Я сам поначалу думал, что раб лукавит – воевода меня упреждал, что верить ему нельзя – умен и хитер. Не прав был воевода… Я ведь не знал, что он музыкант – креститься он раньше захотел. Для меня он был просто добрый раб, которого можно выгодно продать. Думал, может, на свободу через веру выйти хочет – у нас есть обычай выкрестившегося магометанина отпускать на волю. Но он не знает греческих обычаев, никогда в нашей земле не был. Спросил его, почему хочет креститься, отвечает: я много зла сделал этой земле, хочу просить у бога русских прощения.

– Похвально. Какое зло он сотворил?

– Воевода не объяснил, а сам он не помнит – сильно ударили по голове, когда в полон брали. Видно, был добрым воем у поганых – мужчина он сильный, ловкий. Но воевать против врага не воровство. Я стал его восприемником. У нас говорят, что христианину, крестившему магометанина, отпускаются грехи на семьдесят лет вперед. Так что я теперь безгрешный! – ухмыльнулся Костас. – Все благодаря ему. За одно это следовало отпустить. Но тут как-то он взял дудку, и я понял, какое сокровище подарил мне русский воевода…

– На чем он играет?

– На всем.