JК
Внедрение :: Уотсон Йен
Страница: 6 из 295Вот в чем парадокс, не дающий мне покоя, моя головная боль – мое собственное бессилие. Я могу только вести хронику вымирания этого уникального народа. И, к собственному утешению, крутить кассету с сумасбродной поэмой Русселя!..»
Соул поежился. Жаркое африканское солнце обычно согревало их беседы о Русселе. Это казалось тогда таким невинным и азартным: восходила звезда его собственного исследования. Он запомнил вид из бара. Красные гофрированные крыши. Сияющий белый пластик стен. Огненные деревья. Мечеть. «Пежо» и «фольксвагены», припаркованные на пыльной улице. Продавцы резных статуэток в шортах и рваных майках, сидящие на корточках. Женщины, идущие мимо в хлопающих сандалиях, закутанные в черное, с покупками на головах.
На столе – бутылки пива, скользкие от конденсата, а они с Пьером беседуют о поэме, которую практически невозможно воспроизвести в человеческом сознании и для прочтения которой нужна специальная машина…
Многое решалось тогда сгоряча и наивно. Но теперь то, что казалось мечтой и идиллией, материализовалось, теперь это были живые существа: Видья, Вашильки, Рама, Гюльшен и другие, они содержались в спецблоке клиники. Разбуженные Пьером воспоминания о том счастливом времени нахлынули с новой силой.
Айлин словно читала его мысли – она оторвалась от мальчика и довольно резко сказала:
– Крис, хочу у тебя кое-что спросить. Ты можешь дочитать после?
– А в чем дело?
– В принципе, ничего особенного.
Соул поежился. Жаркое африканское солнце обычно согревало их беседы о Русселе. Это казалось тогда таким невинным и азартным: восходила звезда его собственного исследования. Он запомнил вид из бара. Красные гофрированные крыши. Сияющий белый пластик стен. Огненные деревья. Мечеть. «Пежо» и «фольксвагены», припаркованные на пыльной улице. Продавцы резных статуэток в шортах и рваных майках, сидящие на корточках. Женщины, идущие мимо в хлопающих сандалиях, закутанные в черное, с покупками на головах.
На столе – бутылки пива, скользкие от конденсата, а они с Пьером беседуют о поэме, которую практически невозможно воспроизвести в человеческом сознании и для прочтения которой нужна специальная машина…
Многое решалось тогда сгоряча и наивно. Но теперь то, что казалось мечтой и идиллией, материализовалось, теперь это были живые существа: Видья, Вашильки, Рама, Гюльшен и другие, они содержались в спецблоке клиники. Разбуженные Пьером воспоминания о том счастливом времени нахлынули с новой силой.
Айлин словно читала его мысли – она оторвалась от мальчика и довольно резко сказала:
– Крис, хочу у тебя кое-что спросить. Ты можешь дочитать после?
– А в чем дело?
– В принципе, ничего особенного.