Воля павших   ::   Верещагин Олег

Пока курок в ружье не стерся – стреляли с седел и с колен!

И в плен не брали черногорца – он просто не сдавался в плен!

А им прожить хотелось до ста – до жизни жадным! —

век с лихвой,

В краю, где гор и неба вдосталь, и моря – тоже с головой…

Шесть сотен тысяч равных порций воды живой в одной горсти.

Но проживали черногорцы свой долгий век – до тридцати.

Все смотрели на него. Все слушали. Притихнув, сидели неподвижно, забыв про еду. Слушали те, кому не то что тридцать – кому и двадцать могло уже никогда не исполниться. И Олег, с ужасом поняв это, поняв, что поет для смертников, почувствовал, как на миг сорвался голос – сжало горло.

Но все равно продолжал петь, глядя теперь уже не поверх голов, а в заблестевшие глаза мальчишек вокруг…

И жены их водой помянут. И прячут мальчиков в горах,

Покуда мальчики не станут держать оружие в руках!

Беззвучно надевали траур и заливали очаги.

Воля павших

И молча лили слезы в травы – чтоб не услышали враги.

Чернели женщины от горя, как плодородная земля —

А им вослед чернели горы, себя огнем испепеля!

То было истинное мщенье – бессмысленно себя не жгут! —

Людей и гор самосожженье, как несогласие, как бунт!

И пять веков – как божьи кары, как месть от сына за отца! —

Пылали горные пожары и черногорские сердца!..

Пари менялись, царедворцы – но смерть в бою всегда в чести.

Не уважали черногорцы проживших больше тридцати!

…Мне одного рожденья мало.