JК
Возрождение надежды :: Мартьянов Андрей
Страница: 281 из 318"Влюбился, что ли, в кого?" - озабоченно спрашивала Эйя; "Никак дурную болезнь подцепил?" - ворчливо осведомлялся Страшар, но парень на все вопросы только отнекивался и отфыркивался, ибо сам не понимал, что же с ним происходит.
На самом же деле ничего удивительного или скверного с ним не случилось. Просто он как-то разом повзрослел. Битва со степняками произвела на него поистине неизгладимое впечатление. Две, а то и три тысячи убитых, тяжелораненых и искалеченных, среди которых были его хорошие приятели и даже тальбы, которым бы еще жить и жить, заставили его ужаснуться и призадуматься. То, что представлялось ему прежде забавной игрой, развлечением для настоящих мужчин, обернулось кровью, грязью и страданием.
Забавный и жутковатый упырь превратился на его глазах в искуснейшего, сострадательного врачевателя, не видящего разницы между своими и чужими ранеными. Злыдень-аррант оказался заботливым и мудрым командиром, чьи придирки и занудство сберегли жизни множеству ополченцев. Ученый прэт, сумасбродный жених Асверии, да и сама конисса, над коими склонен он был
в душе посмеиваться, проявили чудеса отваги, в то время как очаровавшие его поначалу тальбы повели себя, как злые, склонные к жестоким шуткам дети. Не все - разумеется, к Тииру или, скажем, к Эйе это не относилось, - но многие другие жгли мергейтов своими волшебными молниями с удовольствием и азартом, неприятно поразившими юношу.
Однако больше всего изумили его пленные мергейты, которых кое-кто из молодых ополченцев, и он в том числе, предлагали прикончить на месте.
На самом же деле ничего удивительного или скверного с ним не случилось. Просто он как-то разом повзрослел. Битва со степняками произвела на него поистине неизгладимое впечатление. Две, а то и три тысячи убитых, тяжелораненых и искалеченных, среди которых были его хорошие приятели и даже тальбы, которым бы еще жить и жить, заставили его ужаснуться и призадуматься. То, что представлялось ему прежде забавной игрой, развлечением для настоящих мужчин, обернулось кровью, грязью и страданием.
Забавный и жутковатый упырь превратился на его глазах в искуснейшего, сострадательного врачевателя, не видящего разницы между своими и чужими ранеными. Злыдень-аррант оказался заботливым и мудрым командиром, чьи придирки и занудство сберегли жизни множеству ополченцев. Ученый прэт, сумасбродный жених Асверии, да и сама конисса, над коими склонен он был
в душе посмеиваться, проявили чудеса отваги, в то время как очаровавшие его поначалу тальбы повели себя, как злые, склонные к жестоким шуткам дети. Не все - разумеется, к Тииру или, скажем, к Эйе это не относилось, - но многие другие жгли мергейтов своими волшебными молниями с удовольствием и азартом, неприятно поразившими юношу.
Однако больше всего изумили его пленные мергейты, которых кое-кто из молодых ополченцев, и он в том числе, предлагали прикончить на месте.