JК
Время Януса :: Пресняков Игорь
Страница: 119 из 340А значит, громить враговнужно по всем фронтам, как привыкли, – и капиталистов-нэпманов, и взяточников-партийцев, и уголовных бандитов. Вот тебе и «справедливость по Черногорову»: не добьешься благодатной и счастливой жизни для трудящихся, покуда не разгромишь скопом всех «смрадных гадов».
– М-да-а, чувствуется размах, – протянул Георгий.
– В этом – сила большевизма. Они все делают с размахом, широко, безжалостно, радикально, сплеча. Не нравится, не идешь в ногу – рассуждать не будут, – бьют так, что дух вон! Жестоко? Зато другим неповадно будет. Для них все пути назад отрезаны, все мосты сожжены.
Андрей достал папиросу и долго не мог прикурить, ломая спички.
– Я… на всех фронтах… от Припяти до Байкала… так не волновался, как на службе в ГПУ… – задувая огонек, негромко проговорил он. – Эта организация – как хирургический срез всего нашего чертова советского строя…
– В поезде я перечитал теперь уже старый роман, – глядя куда-то в сторону, задумчиво сказал Старицкий. – Помнишь «Санина» Михаила Арцыбашева? Знаю-знаю, что ты хочешь возразить – грубо, стилистически простовато и наивно… Я не об этом – о самой идее. Ведь именно сейчас, после ужаса трех революций, до меня дошло, что интеллигент-нигилист Владимир Санин, бывший участник революционного движения, бунтарь по природе, – и являлся тем фантастическим снадобьем от революционной заразы.
– М-да-а, чувствуется размах, – протянул Георгий.
– В этом – сила большевизма. Они все делают с размахом, широко, безжалостно, радикально, сплеча. Не нравится, не идешь в ногу – рассуждать не будут, – бьют так, что дух вон! Жестоко? Зато другим неповадно будет. Для них все пути назад отрезаны, все мосты сожжены.
Андрей достал папиросу и долго не мог прикурить, ломая спички.
– Я… на всех фронтах… от Припяти до Байкала… так не волновался, как на службе в ГПУ… – задувая огонек, негромко проговорил он. – Эта организация – как хирургический срез всего нашего чертова советского строя…
– В поезде я перечитал теперь уже старый роман, – глядя куда-то в сторону, задумчиво сказал Старицкий. – Помнишь «Санина» Михаила Арцыбашева? Знаю-знаю, что ты хочешь возразить – грубо, стилистически простовато и наивно… Я не об этом – о самой идее. Ведь именно сейчас, после ужаса трех революций, до меня дошло, что интеллигент-нигилист Владимир Санин, бывший участник революционного движения, бунтарь по природе, – и являлся тем фантастическим снадобьем от революционной заразы.