JК
Время - московское! :: Зорич Александр
Страница: 62 из 174Вот и выходило, что, экспрессивно отстегивая фиксирующие ремни своего кресла-кровати, ты подлетал к самому потолку и бился в него головой.
Но настоящий кошмар начинался на кухне и в туалете, где приходилось совершать множество движений в весьма ограниченном пространстве. Не раз и не два Таня пожалела, что не взяла с собой наколенников и налокотников, в которых обычно каталасьна роликовых коньках.
Одно утешало: мышцы в условиях невесомости должны-были захиреть, значит, и мышечные усилия обещали становиться все более скромными, а синяки – все менее внушительными...
Кстати, о мышцах. Если Штейнгольца, Башкирцева и Никиту тема атрофии мышечной ткани в условиях невесомости оставляла равнодушными, то для Нарзоева эта проблема оказалась «Геморроем Номер Один» (выражение самого Нарзоева).
Не тратя времени на охи и ахи, Нарзоев сразу же принялся мастерить себе тренажер. Не один час он провел в транспортном и технических отсеках, соображая, какие узлы и детали можно безболезненно изъять из тела «Счастливого» на благо физкультуры и спорта.
После ряда экспериментов он остановился на фрагментах привода грузового лацпорта («Слона же мы не будем на борт принимать, правильно?»). В самом деле, самые тяжелые железки ничего не весили, но ничто не мешало использовать в качестве объекта приложения мышечных усилий гидромагнитные поршни, снабдив их соответствующими дополнительными приспособлениями.
Но настоящий кошмар начинался на кухне и в туалете, где приходилось совершать множество движений в весьма ограниченном пространстве. Не раз и не два Таня пожалела, что не взяла с собой наколенников и налокотников, в которых обычно каталасьна роликовых коньках.
Одно утешало: мышцы в условиях невесомости должны-были захиреть, значит, и мышечные усилия обещали становиться все более скромными, а синяки – все менее внушительными...
Кстати, о мышцах. Если Штейнгольца, Башкирцева и Никиту тема атрофии мышечной ткани в условиях невесомости оставляла равнодушными, то для Нарзоева эта проблема оказалась «Геморроем Номер Один» (выражение самого Нарзоева).
Не тратя времени на охи и ахи, Нарзоев сразу же принялся мастерить себе тренажер. Не один час он провел в транспортном и технических отсеках, соображая, какие узлы и детали можно безболезненно изъять из тела «Счастливого» на благо физкультуры и спорта.
После ряда экспериментов он остановился на фрагментах привода грузового лацпорта («Слона же мы не будем на борт принимать, правильно?»). В самом деле, самые тяжелые железки ничего не весили, но ничто не мешало использовать в качестве объекта приложения мышечных усилий гидромагнитные поршни, снабдив их соответствующими дополнительными приспособлениями.