Время - московское!   ::   Зорич Александр

Таня торжественно внесла в салон планетолета блюдо, на котором, приклеенные теплым сливочным маслом, лежали шестнадцать крохотных серовато-рыжих комочков, лишь отдаленно напоминающих тефтели (конечно, согласно Таниному замыслу, их должно было быть втрое больше, но кто же знал, что рыбный фарш так быстро сгорает?). Вослед Тане горделиво влетел Нарзоев. Он прижимал к груди пакет с пятью яблоками, бутылку с чесночным кетчупом и комплект одноразовых приборов.

Башкирцев, Штейнгольц и Никита мигом свернули спор о том, имеет ли число черепков в Коллекции сакральный смысл, и с интересом воззрились на вошедших. На морщинистом лице Башкирцева даже появилось выражение гурмана, очутившегося в знаменитом своими яствами ресторане.

Таня ловко припечатала блюдо к столу (на нем были специальные держатели для посуды) и сказала:

– Вуаля!

«И это – все? За два с половиной часа хлопот?» – читалось на лицах ксеноархеологов.

– По три тефтели на брата. Плюс одна призовая, – пояснил Нарзоев.

Спустя минуту все пятеро пассажиров «Счастливого» погрузились в торопливую дегустацию.

И хотя котлетки-тефтельки отчаянно воняли тиной и разваливались на куски (Башкирцев сказал бы «фрагменты») после первого же тычка вилкой – Таня забыла подмешать к фаршу яйцо, – никто не роптал.

Таня быстро покончила с двумя причитающимися ей рыбными катышками (один она пожертвовала Нарзоеву) и принялась исподтишка наблюдать за тем, как ужинают коллеги.