JК
Вызов :: Валентинов Андрей
Страница: 55 из 77Келюс старался ни о чем не думать, но долгий путь в тоннеле сам собой рождал воспоминания…
…Здесь их вели омоновцы, здесь Келюс увидел серый предрассветный сумрак, сменивший чернильную темноту, а здесь уже стояла тьма; тоннель вел все глубже, приближаясь к подземному залу, где Михаил Корф в последний раз смотрел на неровный свет умирающей свечи…
Теперь в зале было пусто, только следы пуль на стенах да неглубокие воронки на полу напоминали о той ночи. Луч фонарика упал туда, где они оставили Корфа и Кору. Там тоже никого не было: тело барона лежало в навек запаянном гробу, а то, что осталось от Тани Корневой – Коры, – как сказал Келюсу следователь, передали ее родным. Внезапно фонарик упал на что-то, тускло блеснувшее в его свете холодной сталью. Егерский нож – трофей барона – лежал там же, где его оставили, незамеченный теми, кто забирал тела.
– Мику отдадим, – решил Келюс, пряча находку. – Все-таки память Они свернули налево и пошли по узкому коридору. Последний раз Келюс был здесь вместе с людьми полковника Глебова, когда шел за скантром. С тех пор здесь ничего не изменилось. То и дело слева и справа в свете фонаря возникали ниши, под ногами шуршали то мелкие камни, то битый кирпич: воздух был все тот же – сырой, затхлый, казалось, наполненный каким-то давним ужасом.
– Сейчас гроб будет, – вспомнил невозмутимый Фрол. – Не боись, Француз, прорвемся.
Луч фонарика выхватил из темноты нишу вместе с черной крышкой, и тут рука Келюса дрогнула: гроб был открыт, крышка сдвинута в сторону, каким-то чудом не упав на землю.
…Здесь их вели омоновцы, здесь Келюс увидел серый предрассветный сумрак, сменивший чернильную темноту, а здесь уже стояла тьма; тоннель вел все глубже, приближаясь к подземному залу, где Михаил Корф в последний раз смотрел на неровный свет умирающей свечи…
Теперь в зале было пусто, только следы пуль на стенах да неглубокие воронки на полу напоминали о той ночи. Луч фонарика упал туда, где они оставили Корфа и Кору. Там тоже никого не было: тело барона лежало в навек запаянном гробу, а то, что осталось от Тани Корневой – Коры, – как сказал Келюсу следователь, передали ее родным. Внезапно фонарик упал на что-то, тускло блеснувшее в его свете холодной сталью. Егерский нож – трофей барона – лежал там же, где его оставили, незамеченный теми, кто забирал тела.
– Мику отдадим, – решил Келюс, пряча находку. – Все-таки память Они свернули налево и пошли по узкому коридору. Последний раз Келюс был здесь вместе с людьми полковника Глебова, когда шел за скантром. С тех пор здесь ничего не изменилось. То и дело слева и справа в свете фонаря возникали ниши, под ногами шуршали то мелкие камни, то битый кирпич: воздух был все тот же – сырой, затхлый, казалось, наполненный каким-то давним ужасом.
– Сейчас гроб будет, – вспомнил невозмутимый Фрол. – Не боись, Француз, прорвемся.
Луч фонарика выхватил из темноты нишу вместе с черной крышкой, и тут рука Келюса дрогнула: гроб был открыт, крышка сдвинута в сторону, каким-то чудом не упав на землю.