Щепки плахи, осколки секиры   ::   Брайдер Юрий

Диагноз напрашивался сам собой: татаро-монгольское иго, дистрофия в десяти поколениях, хронический алкоголизм, унаследованный от родителей, близкородственные браки предков, серость, тупость, рахит и олигофрения, осложненная врожденной агрессивностью. Таких человеческих отбросов в окрестностях Талашевска было хоть пруд пруди – на чужие мечи и стрелы они особо не лезли, ко всем видам заразы имели стойкий иммунитет, а пропитание себе отыскивали с хитростью и безжалостностью гиен.

От иных представителей своей породы этот типчик отличался разве что юркими движениями, характерными для мелких хищников, да эмблемами в виде дубовых веточек, украшавших засаленные петлицы его гимнастерки.

Остановившись метрах в пяти от ватаги, он что-то раздраженно залопотал на непонятном языке. Помимо воли все глянули на Левку, но тот растерянно покачал головой.

– Слова вроде бы и понятные, но смысла не улавливаю, – признался он.

При звуках его голоса человечишко отпрянул назад, и его опасные глазки растерянно заморгали.

– Земляки, никак? – Он был не то что удивлен, а скорее поражен. – Точно, земляки! – добавил он, вглядевшись в пуговицы Смыкова.

– Все мы земляки, да не все товарищи, – неопределенно буркнул Зяблик, рука которого продолжала ерзать по животу в непосредственой близости от пистолета.

– Как я погляжу, вы еще и новенькие? – Быстрый и ухватистый взор замухрышки скользнул по туго набитым мешкам и добротной одежде членов ватаги.