JК
Однократка :: Ольбик Александр Степанович
Страница: 23 из 91После Чернобыля, мотаясь по госпиталям, он насмотрелся на ликвидаторов с разрушенной иммунной системой. В таких случаях лучше всего помогали преднизалон или ударная доза адреналина. Он вспомнил одного парня, который при астматическом приступе пытался выброситься с четвертого этажа.
— Все, однократка, впредь курить будем только на проходке, — Ящик уселся на свои нары.
— Где? — не понял Кутузов.
— На прогулке. Ты же видишь, подселили к нам какого-то припадочного.
— Не помрем, если и не покурим, — согласился Генка. — А если будет невмоготу, пожуем табачку.
— Еще чего ты, однократка, придумал. Я же не чурек, мне надо, чтобы дымок щекотал дыхалку. Как, маленько полегчало? — спросил он у Торфа.
— Кажется, возвращаюсь… И наперед говорю: никогда больше этих сук не зовите, бесполезно.
— Гондурастцы шкворенные! — выругался Ящик и машинально потянулся за сигаретами. Однако закуривать не стал, повалял пачку в руках, понюхал и отправил на нары.
Постепенно жизнь в 36-й камере налаживалась, если, конечно, пребывание в ней вообще можно было назвать жизнью. Как бы в знак солидарности за проявленное сочувствие Торф позволил Ящику с Генкой пользоваться его мобильным телефоном. Сам Семен бесконечно куда-то звонил.
Но каково же было разочарование, когда Кутузов, набрав домашний номер, не услышал Люськиного голоса. А времечко-то было позднее. Он невольно вспомнил слова Ящика о «пантах», которые они с Осисом «могли бы ему запросто сбить». Он даже ощупал свое темечко и, пребывая в смятении, позвонил еще раз. И опять молчок.
— Все, однократка, впредь курить будем только на проходке, — Ящик уселся на свои нары.
— Где? — не понял Кутузов.
— На прогулке. Ты же видишь, подселили к нам какого-то припадочного.
— Не помрем, если и не покурим, — согласился Генка. — А если будет невмоготу, пожуем табачку.
— Еще чего ты, однократка, придумал. Я же не чурек, мне надо, чтобы дымок щекотал дыхалку. Как, маленько полегчало? — спросил он у Торфа.
— Кажется, возвращаюсь… И наперед говорю: никогда больше этих сук не зовите, бесполезно.
— Гондурастцы шкворенные! — выругался Ящик и машинально потянулся за сигаретами. Однако закуривать не стал, повалял пачку в руках, понюхал и отправил на нары.
Постепенно жизнь в 36-й камере налаживалась, если, конечно, пребывание в ней вообще можно было назвать жизнью. Как бы в знак солидарности за проявленное сочувствие Торф позволил Ящику с Генкой пользоваться его мобильным телефоном. Сам Семен бесконечно куда-то звонил.
Но каково же было разочарование, когда Кутузов, набрав домашний номер, не услышал Люськиного голоса. А времечко-то было позднее. Он невольно вспомнил слова Ящика о «пантах», которые они с Осисом «могли бы ему запросто сбить». Он даже ощупал свое темечко и, пребывая в смятении, позвонил еще раз. И опять молчок.