Он где-то здесь   ::   Лаврова Ольга

И ни «левака», ни пересортицы. Так сказать, в белых перчатках. Пятнад­цать процентов оборота шли в колхозную кассу.

– За счет чего создавались преступные доходы?

– Для художественных промыслов мы получали раз­ное дефицитное сырье. На него всегда были покупатели, которые не боялись переплатить.

– Количество рабочих? – осведомляется Орлов.

– В такие подробности я не вникал. – Щепкин дела­ет жест в сторону председателя, переадресовывая воп­рос к нему.

– На данный момент – сто пятьдесят человек, – от­рывисто говорит тот. – Две трети – «мертвые души». За них получали они… организаторы. Остальные – мои му­жики, которые ничего не делают. Зарплата по двести в месяц. И две старухи. Клеют этикетки.

– Я имел лишь скромную ренту, – невинно уточняет Щепкин. – За идею и мелкие консультации.

– Ты!.. – гневно выдыхает Никитин. – А к моим рукам копейки проклятой не прилипло!.. Зайдите в избу, увидите, – обращается он к Знаменскому.

– Размеры «скромной ренты» вам известны?

– Нет. Сколько себе, сколько кому – не знаю. – Никитин сверлит злым взглядом затылок Щепкина, лю­бующегося игрой солнца в листве. – Я им надавал дове­ренностей, гнилая башка!

– И чистых бланков с подписью! – доносится сме­шок от окна.

– И бланков… – сникает председатель. – Затянули в такое… в такую… – он не находит приличного слова.

– Товарищ следователь, маленький вопрос? По су­ществу, – подает голос Щепкин.