JК
Опасность :: Гурский Лев
Страница: 59 из 469 — Тех, кто мог бы там быть. Я, видите ли, когда бывал дома у Георгия Николаевича, особенно не разглядывал этот снимок, могу теперь ошибиться.
— Вы не волнуйтесь, — деликатно проговорил я. — Вы скажите, и я сам разберусь.
Такой вариант, чувствуется, не очень нравился Куликову. Идиотское опасение сдать хороших людей гэбисту и сделаться доносчиком надежней всякого кляпа не давало ему говорить.
— Вы их будете вызывать к себе на Лубянку? — исподлобья поинтересовался он. — Допрашивать?
«Допрашивать с пристрастием, — произнес я про себя. — Подвешивать на дыбу. Бить плетьми и загонять иголки под ногти. Любимое мое гэбэшное занятие…»
Вслух же я сказал:
— Никого я никуда вызывать не буду. Мне от них ничего не надо.
Я нарочно сделал особое ударение на слове мне, и Куликов это заметил, потому заметно встревожился.
— А кому надо? — спросил он, посмотрев, наконец-то, мне прямо в глаза. Он все еще колебался, удерживаемый треклятым интеллигентским кодексом чести.
— Павел Валерьевич, — твердо проговорил я. — Этот обрывок фотографии мы обнаружили на месте преступления. Полагаю, что тот, кто оторвал половину снимка, имел к убийству Фролова самое непосредственное отношение. Я не знаю, зачем понадобилось уродовать фотографию. Но, уверяю вас, сделано это было не ради шутки.
— Хорошо, — севшим голосом произнес Куликов. — Можете записывать. Сокольский, Бредихин, Григоренко.
— Вы не волнуйтесь, — деликатно проговорил я. — Вы скажите, и я сам разберусь.
Такой вариант, чувствуется, не очень нравился Куликову. Идиотское опасение сдать хороших людей гэбисту и сделаться доносчиком надежней всякого кляпа не давало ему говорить.
— Вы их будете вызывать к себе на Лубянку? — исподлобья поинтересовался он. — Допрашивать?
«Допрашивать с пристрастием, — произнес я про себя. — Подвешивать на дыбу. Бить плетьми и загонять иголки под ногти. Любимое мое гэбэшное занятие…»
Вслух же я сказал:
— Никого я никуда вызывать не буду. Мне от них ничего не надо.
Я нарочно сделал особое ударение на слове мне, и Куликов это заметил, потому заметно встревожился.
— А кому надо? — спросил он, посмотрев, наконец-то, мне прямо в глаза. Он все еще колебался, удерживаемый треклятым интеллигентским кодексом чести.
— Павел Валерьевич, — твердо проговорил я. — Этот обрывок фотографии мы обнаружили на месте преступления. Полагаю, что тот, кто оторвал половину снимка, имел к убийству Фролова самое непосредственное отношение. Я не знаю, зачем понадобилось уродовать фотографию. Но, уверяю вас, сделано это было не ради шутки.
— Хорошо, — севшим голосом произнес Куликов. — Можете записывать. Сокольский, Бредихин, Григоренко.