JК
Золотые апостолы :: Дроздов Анатолий Федорович
Страница: 102 из 235Затем троекратно, со смаком, расцеловал ее. (За столом восторженно завопили.) Медовуха мягко ударила мне в голову и наполнила сердце радостью. Ну, именинница! Раз так…
Золотая цепочка с таким же крестиком, фамильная ценность Ноздриных-Галицких, послушно перекочевала на тоненькую шейку Дуни. На синем, в тон ее глазам, платье крестик с округлыми, по православному, углами смотрелся замечательно.
– Аким! Разве можно? Это же…
– Молодец, гусар! Как для милого дружка – и сережку из ушка!
Рита выбежала из-за стола и расцеловала меня в обе щеки.
– Не злись, я тоже не знала, – шепнула она мне на ухо. – Самой пришлось туго… Давайте танцевать! – воскликнула она громко и обняла нас с Дуней за плечи – чувствовалось, что медовуха деда Трипуза ударила в голову не только мне. – Гости засиделись!
– Пусть человек поест! – возразила Дуня.
– Конечно, Аким у нас, как всегда, голодный! – воскликнула Рита. – Да ну вас! – она махнула рукой и подбежала к Виталию. Тот тут же вскочил с места, как оловянный солдатик, и они закружились по двору.
Меня усадили за стол, и Дуня навалила мне полное блюдо жареной домашней колбасой, картошкой, капустным салатом и еще какой-то снедью. Я поглощал это, почти не разжевывая, – медовуха деда Трипуза вдобавок ко всему пробуждала зверский аппетит. Дуня, присев напротив, опершись подбородком на кулачки, смотрела на меня сияющими глазами.
– Это она сама полдня готовила, – шептала над ухом невеста Виталика.
Золотая цепочка с таким же крестиком, фамильная ценность Ноздриных-Галицких, послушно перекочевала на тоненькую шейку Дуни. На синем, в тон ее глазам, платье крестик с округлыми, по православному, углами смотрелся замечательно.
– Аким! Разве можно? Это же…
– Молодец, гусар! Как для милого дружка – и сережку из ушка!
Рита выбежала из-за стола и расцеловала меня в обе щеки.
– Не злись, я тоже не знала, – шепнула она мне на ухо. – Самой пришлось туго… Давайте танцевать! – воскликнула она громко и обняла нас с Дуней за плечи – чувствовалось, что медовуха деда Трипуза ударила в голову не только мне. – Гости засиделись!
– Пусть человек поест! – возразила Дуня.
– Конечно, Аким у нас, как всегда, голодный! – воскликнула Рита. – Да ну вас! – она махнула рукой и подбежала к Виталию. Тот тут же вскочил с места, как оловянный солдатик, и они закружились по двору.
Меня усадили за стол, и Дуня навалила мне полное блюдо жареной домашней колбасой, картошкой, капустным салатом и еще какой-то снедью. Я поглощал это, почти не разжевывая, – медовуха деда Трипуза вдобавок ко всему пробуждала зверский аппетит. Дуня, присев напротив, опершись подбородком на кулачки, смотрела на меня сияющими глазами.
– Это она сама полдня готовила, – шептала над ухом невеста Виталика.