JК
Зов лабиринта :: Иртенина Наталья
Страница: 13 из 55«Молодая, тридцати нет — а психушка уже обеспечена», — едва ли не с укоризной думал лейтенант, крепко убежденный в том, что любая психопатия — от распущенности, безответственности и отсутствия цели в жизни.
Остапчук молчал. Долго. Угрюмо. И даже колечки дыма, выпархивавшие из трубки, имели унылый и недовольный вид, точно говорили: «Не нравится нам эта ситуация. Очень неправильная ситуация. И убийство это, если уж на то пошло, тоже неправильное. А расхлебывать все равно придется — хоть первой попавшейся калошей». Умные колечки. Понимают, что к чему. В отличие от желторотого лейтенанта — с которым все-таки придется согласиться, как бы ни хотелось сделать обратное, отослав его вон из кабинета.
«Лейтенант, проводите госпожу Димарину в комнату отдыха и предоставьте ей все необходимое». — «Понял, шеф». — «Только не переусердствуйте. Иначе с вами картина тоже будет ясна. — Остапчук предпочитал оставлять последнее слово за собой. — Я доходчиво излагаю?» — «Вполне, шеф». — «Выполняйте».
СТАРЫЙ ДРУГ — ХУЖЕ НОВЫХ ДВУХ
В пустой огромной квартире находиться было жутковато. Ни одной знакомой вещи — все чужое, хоть те и убеждали, что все это — ее собственность.
И, как чужие вещи в доме, в мозгу — чужие слова, чужое знание. Они знают о ней все, она — ничего. В клинике сказали — шоковая амнезия, постепенно пройдет, память вернется. А чтобы помочь ей вернуться, нужно накачивать себя чужими воспоминаниями о себе же. Брать себя взаймы у других.
Остапчук молчал. Долго. Угрюмо. И даже колечки дыма, выпархивавшие из трубки, имели унылый и недовольный вид, точно говорили: «Не нравится нам эта ситуация. Очень неправильная ситуация. И убийство это, если уж на то пошло, тоже неправильное. А расхлебывать все равно придется — хоть первой попавшейся калошей». Умные колечки. Понимают, что к чему. В отличие от желторотого лейтенанта — с которым все-таки придется согласиться, как бы ни хотелось сделать обратное, отослав его вон из кабинета.
«Лейтенант, проводите госпожу Димарину в комнату отдыха и предоставьте ей все необходимое». — «Понял, шеф». — «Только не переусердствуйте. Иначе с вами картина тоже будет ясна. — Остапчук предпочитал оставлять последнее слово за собой. — Я доходчиво излагаю?» — «Вполне, шеф». — «Выполняйте».
СТАРЫЙ ДРУГ — ХУЖЕ НОВЫХ ДВУХ
В пустой огромной квартире находиться было жутковато. Ни одной знакомой вещи — все чужое, хоть те и убеждали, что все это — ее собственность.
И, как чужие вещи в доме, в мозгу — чужие слова, чужое знание. Они знают о ней все, она — ничего. В клинике сказали — шоковая амнезия, постепенно пройдет, память вернется. А чтобы помочь ей вернуться, нужно накачивать себя чужими воспоминаниями о себе же. Брать себя взаймы у других.