JК
Зов лабиринта :: Иртенина Наталья
Страница: 15 из 55Белые скатерти, красный пластик стульев, зеленоватый оттенок прибоя. Редкие мозаичные островки на пляжном песке — загорающие человеческие тела в цветастых клочках одежды. Вдалеке на склоне из-за крыш домов виднеются золотые кресты церкви.
Официант поставил на столик бокал белого вина и фруктовый салат. Пожелал приятного аппетита, заученно улыбнувшись.
В кафе «У папы Карло» официантов наряжали в костюмы Буратино и наклеивали длинные остроконечные носы. Буратино-перестарки смотрелись по-кретински, но чем-то они завораживали. Как и те, кто фланировал по улицам в рекламных нарядах сосиски в тесте, сотового телефона или шоколадки Нестле.
Глазея на ряженых без зазрения совести, она вдруг поняла — чем. Они тоже жили в долг. Их маски, даром что убогие, ссужали им жизнь — пригоршнями. Жизнь масок. И даже не под процент — совершенно безвозмездно. У ряженых, как и у Ди, не было лица. Но они имели то, чем не располагала она — маски, позволяющие забыть о том, что ты — никто, абсолютный, стерильный нуль.
На долю секунды уверенность затмилась тенью сомнения — так ли уж безвозмездно дается эта костюмная жизнь? Возле соседнего столика Буратино в курточке-разлетайке, коротких штаниках и колпаке с помпоном принимал заказ, стоя спиной к ней. И эта узкая, юношеская спина демонстрировала столь явное пренебрежение ко всем ее сомнениям, ощущениям и просто мыслям о сути заимствованной жизни, что случайная тень тревоги тотчас умерла.
«Маски — всесильны», — подумала Ди и в тот же миг поразилась своему открытию.
Официант поставил на столик бокал белого вина и фруктовый салат. Пожелал приятного аппетита, заученно улыбнувшись.
В кафе «У папы Карло» официантов наряжали в костюмы Буратино и наклеивали длинные остроконечные носы. Буратино-перестарки смотрелись по-кретински, но чем-то они завораживали. Как и те, кто фланировал по улицам в рекламных нарядах сосиски в тесте, сотового телефона или шоколадки Нестле.
Глазея на ряженых без зазрения совести, она вдруг поняла — чем. Они тоже жили в долг. Их маски, даром что убогие, ссужали им жизнь — пригоршнями. Жизнь масок. И даже не под процент — совершенно безвозмездно. У ряженых, как и у Ди, не было лица. Но они имели то, чем не располагала она — маски, позволяющие забыть о том, что ты — никто, абсолютный, стерильный нуль.
На долю секунды уверенность затмилась тенью сомнения — так ли уж безвозмездно дается эта костюмная жизнь? Возле соседнего столика Буратино в курточке-разлетайке, коротких штаниках и колпаке с помпоном принимал заказ, стоя спиной к ней. И эта узкая, юношеская спина демонстрировала столь явное пренебрежение ко всем ее сомнениям, ощущениям и просто мыслям о сути заимствованной жизни, что случайная тень тревоги тотчас умерла.
«Маски — всесильны», — подумала Ди и в тот же миг поразилась своему открытию.