JК
Звездные мальчики :: Скидневская Ирина
Страница: 59 из 352А кто не чествовал хозяина, плакал потом: по горячему углю положит в каждый угол, и сгорит овин со всем урожаем вместе…
Арина устала от такого длинного рассказа, перевела дух, отпила чаю и заговорила снова:
— Ну, вот… А как Дуй из деревни всех повыдул, лишился овинник своей власти. Никто пшеницу не сеет, не сушит. Никто хозяину не кланяется, никто его не величает, обозлился хозяин, страсть! Житья от него не стало. Все петуха моего загрызть норовил — то кошкой обернется, по двору бегает, то собакой. Хорошо хоть по ночам, когда Дуй буянит, он в овине сидел, не выходил — ветер он очень не любил и воды боялся. Раньше, как сильный ветер подует, он хлеб сушить не позволял…
— А что ты, бабушка, так переживаешь, что его не стало? — осторожно спросил Тики. — Вон он какой недобрый был…
— Сама не знаю, — задумчиво проговорила Арина. — Вроде и впрямь злой был, а жалко его стало, когда он себя подпалил… Привыкла к нему, что ли. Ему уже лет двести было, он всегда был да был. Двести лет нашей деревне служил. — Арина горестно вздохнула. — Да что теперь говорить, вся жизнь ноне меняется… Давайте-ка, ребятки, спать укладывайтесь, поздно уже. Спасибо, наработали вы мне горшков… Подсохнут, завтра расписывать, а после — обжигать буду.
— Кого? — сонным голосом спросил Рики. — Кого обжигать?
Арина негромко засмеялась:
— Да горшки обжигать.
— А-а… Не боги горшки обжигают.
— Ну, да.
— Бабуля, я тебе сегодня ночью помогать буду. Ты без меня не разгоняй тучи, — тараща сонные глаза, говорил Рики.
— Воин… Ты еще от нонешних-то ран не оправился.
Арина устала от такого длинного рассказа, перевела дух, отпила чаю и заговорила снова:
— Ну, вот… А как Дуй из деревни всех повыдул, лишился овинник своей власти. Никто пшеницу не сеет, не сушит. Никто хозяину не кланяется, никто его не величает, обозлился хозяин, страсть! Житья от него не стало. Все петуха моего загрызть норовил — то кошкой обернется, по двору бегает, то собакой. Хорошо хоть по ночам, когда Дуй буянит, он в овине сидел, не выходил — ветер он очень не любил и воды боялся. Раньше, как сильный ветер подует, он хлеб сушить не позволял…
— А что ты, бабушка, так переживаешь, что его не стало? — осторожно спросил Тики. — Вон он какой недобрый был…
— Сама не знаю, — задумчиво проговорила Арина. — Вроде и впрямь злой был, а жалко его стало, когда он себя подпалил… Привыкла к нему, что ли. Ему уже лет двести было, он всегда был да был. Двести лет нашей деревне служил. — Арина горестно вздохнула. — Да что теперь говорить, вся жизнь ноне меняется… Давайте-ка, ребятки, спать укладывайтесь, поздно уже. Спасибо, наработали вы мне горшков… Подсохнут, завтра расписывать, а после — обжигать буду.
— Кого? — сонным голосом спросил Рики. — Кого обжигать?
Арина негромко засмеялась:
— Да горшки обжигать.
— А-а… Не боги горшки обжигают.
— Ну, да.
— Бабуля, я тебе сегодня ночью помогать буду. Ты без меня не разгоняй тучи, — тараща сонные глаза, говорил Рики.
— Воин… Ты еще от нонешних-то ран не оправился.